Черная изба

Перед глазами стояло расслабленное, полусонное лицо Леночки. Такой контраст с прежней, напряженной, зажатой и готовой защищаться соседкой. Катя не могла сказать, какой вариант ей нравился больше, – напрашивался ответ «никакой». Но в тот день, перед отъездом, она казалась совершенно нормальной девчонкой…

– И как она все нагонит-то? – задала очередной риторический вопрос Вика. – Зачеты, экзамены, почти месяц учебы! Леночка и раньше отличницей не была, ей просто некуда съезжать по учебе. Только в академ, ну серьезно!

– Ну, наверное, Елене Алексеевне виднее, – рассудила Катя. – Кто нас-то спрашивает?

– И правда, – хмыкнула Вика. – Если уж ей Лен Лексевна одежду подбирала, то, поди, и экзамены подберет. Хорошенький ветеринар ожидается в этом ихнем Лебяжьем! – Последнее слово она произнесла, вложив в него все презрение, которое у нее имелось.

Когда они вернулись в комнату, Надя уже лежала в постели и, как обычно, в наушниках смотрела с телефона сериал. Из-под Леночкиного одеяла не доносилось ни звука.

Катя залезла на свою кровать и долго лежала без сна, думая о событиях сегодняшнего дня. Вот Леночка и вернулась, ничего страшного с ней не случилось. Или случилось? Не может же человек ни с того ни с сего вдруг превратиться в какой-то овощ? В ее голове всплыл бабушкин голос: «Если там какая-то секта…» Но про секты в основном рассказывают, что там человека обдирают как липку, не пускают к нормальным людям, а то и вообще убивают. А здесь все наоборот: у Леночки красивая одежда, модная прическа, и вот она приехала в колледж учиться. Елена Алексеевна говорит: Леночка выздоравливает. Никаких физических и эмоциональных нагрузок… Что это еще за заразная болезнь такая, которая затрагивает нервную систему? И как именно она ее затрагивает?

Надя вытащила наушники и сладко потянулась. Положила телефон на подоконник, глотнула воды из стакана на тумбочке и снова легла. Наверное, сериал закончился. Катя завидовала тем, кто умеет смотреть сериалы. У нее самой редко хватало терпения следить за долгим развитием сюжета; если уж смотреть – так комедию или ужасы, чтобы было или смешно, или страшно… Но у Нади дети. Наверное, поэтому у нее целая гора терпения.

Вика, отвернувшись к стенке, опять с кем-то чатилась. Катя грустно подумала, что Ирка теперь писала ей редко, а отвечала на сообщения еще реже. Наверное, новые друзья появились. Может быть, надо самой все время писать? Но разве это будет честно? Какая-то дружба в одни ворота, как сказала бы баба Зоя.

Ее мысли опять перекинулись на Леночку. «Преподавателей я уже предупредила» – ага, особенно Крысу. Светлана Геннадьевна, даром что знает Леночку вне колледжа, уж точно никого не пожалеет: ни самой Леночки, ни тех, кто ей помогает. Придется еще ходить потом в деканат с рыданиями, как те третьекурсницы.

Катя вспомнила про недоеденный бутерброд, оставшийся на столе, и в желудке заурчало. Уснуть без традиционного вечернего чаепития никак не получалось.

Она спустила ноги с кровати и тихонько сползла вниз. Влезла в тапки, взяла кружку с остывшим чаем и тарелку с бутербродом и вышла в коридор, постаравшись не хлопать дверью. Возле ее любимого широкого подоконника в конце коридора, к счастью, было пусто. А то Смирнова и Котейко вечно сосутся там по ночам, когда ж они уже рассорятся…

Катя села на подоконник, поставила рядом тарелку. Остывший чай горчил, и Катя пила его, морщась от неудовольствия. «Хорошие подруги»… «Хорошая подруга, наверное, не стала бы так сокрушаться по поводу испорченного ужина», – со стыдом подумалось ей.

Где-то стукнула дверь, и Катя подняла глаза.

– Не спится? – спросила Надя, подходя. У нее в руках тоже была кружка.

– Ага, – уныло вздохнула Катя. – Непривычно как-то в полдевятого ложиться.

– Я вот что подумала. – Надя прислонилась к стене рядом с подоконником. Катя подвинулась, но та отрицательно покачала головой. – Леночка-то наша на транквилизаторах сидит. Вот и заторможенная.

– На транквилизаторах?