Черная книга

Но московский наш бес тоже не дремлет и измышляет, как бы напакостить поосновательнее. «Гришку, - думает, - сейчас бы, эх, и устроил бы я суматоху!» Стал присматриваться к большим людям, соображать: и этот хорош, и этот неплох, ко всем в душу слазил и нашел-таки одного, самого среди них замухрышистого - плюгавый, рябой да косорукий, - но злобы и гордыни в нем, что у царя Навуходоносора; хоть собой неказист, да усом пушист и вдобавок инородец. Возликовал московский бес, шмыг в трубу и, минуя всех охранников-чекистов, прямо к этому человеку явился. «Знаю, - говорит, - твои тайные помыслы и целиком их одобряю. Едет сейчас в автомобиле твой супротивник, а с ним два ненашенских беса, ну да я черт русский, их живо обману. Времени у нас нисколько, давай сразу уговариваться. Ты мне, как водится, душу, а сам проси что хочешь». - «Власти хочу, страшной и грозной, больше, чем у царя Иоанна было. Быть мне на Руси набольшим!» - «Будешь. Есть такая Черная книга в Сухаревой башне, твои чекисты не могли ее добыть, я добуду, и будет власть твоя отныне и долго». - «А сколь долго?» - спрашивает. «Жить ты будешь семьдесят лет и три года. Потом умрешь смертью непостыдной. Оплакивать тебя будут три года, а потом - извини...» - «Ну, - говорит, - мне и этого много-предостаточно». - «Давай договор заключать. Кровью расписываться некогда, а ты унизься до последнего скотства и дело с концом». Тому делать нечего, видит - черт не шутит, а автомобиль с его супротивником и двумя его бесами к самому крыльцу подкатил. Взял и приложился. А черт ему... прямо в нос, и наполнил всю его утробу бесовским смрадом. Был он замухрышистый и человек никудышный, а тут преобразился от духа бесовского, смрадного: неистовым огнем взгляд вспыхнул, осанка царственная проступила и твердость характера окрепла. Встал он с колен, вытер усы и смело пошел навстречу своему супротивнику.

А московский бес видит двух чертей супротивника и говорит им: «Здравствуйте, господа добрые! Как поживать изволите?» - «Да плохи дела, совсем плохи...» - «Давненько не видались, поговорить бы надо». - «Ах, мы спешим, в другой раз с удовольствием...» - черти-то рассыпаются. «Эх вы, - наш бес говорит, - знаю, с чем пришли, да и я не прост. Давай силой мериться. Чья возьмет, того и победа». - «Ладно, - говорят, - только чтоб не больно было». - «Совсем не больно, - отвечает московский. - Будем хвосты мерить: чей хвост длиннее, тот и выиграл. Сначала вы промеж себя смерьтесь, а потом, чей хвост длиннее, со мной будет состязаться. Вынайте хвосты, а я рассужу». На это черти согласились, вынули хвосты, а бес московский - не будь дурак - взял и связал их хвосты троекратным узлом, плюнул на узел с заклинанием и срослись хвосты, как у крыс.

Завопили черти: «Обманул ты нас! Отпусти, что угодно сделаем!» - «Нет, - говорит, - теперь шабаш!» Мухой обернулся, в комнату сквозь замочную скважину влетел, к своему другу сел на ухо и всему его научил, что говорить. А два-то оставшихся беса вот хвосты распутывают, дергают в разные стороны, кричат как поросята резаные, друг дружку колотят, а ничего сделать не могут; потом додумались, сели под трамвай, он им вмиг хвосты оттяпал, света белого черти невзвидели и понеслись в свою преисподнюю, там свои культяпки в кипящую серу опустили, сидят, лечатся. А их покровитель вышел с заседания невеселый - разгромил его недруг с помощью московского беса. Но еще не сдается и думает: «Ничего, вот у моих бесов культяпки заживут, тогда посмотрим, кто кого!» Но и московский наш бес тоже не дремлет...

Вот спасибо тебе, догадливый, а то совсем в горле пересохло... Расскажу, расскажу еще про беса, мне самому его проделки интересны, уж больно ловок, проклятый! Да... не дремлет наш враг, московский бес - очень ему Черная книга нужна, чтоб своему другу власть над миром предоставить. Знает он, где она в Сухаревой башне лежит, да взять своими погаными лапами не может - заклята книга, и может взять ее только великий праведник. Вот и отправился попервоначалу московский бес к старцу Иринарху.

Понятно, к святому старцу просто так черт явиться не может, но он-то хитер! Взял и скинулся православным попом, без креста только. Под камилавкой рогов не видно, а хвост рясой скрыт, а чтоб меньше серой пахло, вылил на себя целый пузырек духов Коти. И вот такой раздушенный, красивый, чернобровый - все бабы, на него глядя, млели, пока шел по улице, а старушки под благословение подходили, а он им фигу совал - и заявился бес к старцу Иринарху.

«Радуйся, говорит, честной старец!» - «И ты, честной иерей!» - старец отвечает. Возликовал бес, что его за честного попа приняли, садится на указанное место, заводит сладкоречивый разговор. «Как же это так, - говорит, - благочестивый старец, что живете вы в затворе, и сколь прискорбно, мол, что такой светильник веры скрыт от чающих живой воды учительского слова».