Черная книга Дикого леса. Рассказы о Земле и космосе.

Транспортная линия принесла Миреля в двигательный отсек. Он находился в самом конце «Огненного дракона», на кончике его длинного хвоста. Ядерные реакторы поглощали плазменную смесь, разогревали водород и выбрасывали его в сопла, придавая кораблю ускорение. Магнитные зеркала сдерживали управляемую термоядерную реакцию, не давая ей превратиться в мгновенный атомный взрыв.

Но теперь слаженная работа зеркал была нарушена, реактор перегревался, и огненная плазма хлестала из камеры прямо в космос, расцвечивая пустынную черноту снопом ослепительных искр.

Нечего было и думать подобраться к реакторам близко. Из контрольного зала можно было только управлять смещением сопел, меняя направление движения. Но теперь водород вытекал в пустоту, не успев достигнуть сопел, и лишь малая его часть расходовалась на то, чтобы подтолкнуть станцию.

– Я ведь знаю, что делаю? – бормотал Мирель, вскрывая ящики с перевернутой буквой «А».

В изолированных ячейках хранились капсулы из блестящего металла, каждая размером с ладонь. Внутри капсул, зажатые силовыми полями, висели в вакууме маленькие комочки антивещества.

Мирель вынул из ячейки одну капсулу – за ней потянулся тоненький проводок, подающий питание внутрь.

Несколько минут у него ушло на то, чтобы надеть скафандр, разгерметизировать отсек и выбраться наружу, в открытый космос. Он оказался на спине «Огненного дракона», на вершине его кормы. Отсюда корабль и вправду напоминал крылатого зверя, совершающего бросок, но сейчас кончик хвоста сиял недобрым багровым отсветом и стрелял языками пламени.

Держась за страховочный фал, Мирель облетел периметр и на каждой несущей ферме поставил по капсуле с зарядом. В невесомости делать это было непросто, к тому же корабль вращался вокруг оси, так что далекая звезда и большой диск серебристой планеты вертелись над головой, как карусель. Когда толстый хвост корабля оказался обвит проводами, упревший Мирель вернулся в отсек, впустил воздух, откинул стекло гермошлема и отдышался.

Рука в плотной перчатке скафандра легла на рубильник распределительного щита, с которого управлялась вся энергосистема отсека.

Внезапно прозрачная стенка, ведущая к агрегатному отделению, вспучилась и начала прогибаться. Сквозь дыры в стеклопластике ударили языки огня. Кресла дежурных, пульты, информационные панели, сделанные из жаростойких материалов, принялись оплавляться. Мирель почувствовал, как запахло палеными волосками c его бровей.

Он быстро ткнул пальцем в панель инфосети – она еще держалась. На экране показался зал ученого совета. Озабоченное лицо Армана с широко распахнутым механическим глазом склонилось над камерой – гаитянин пытался взять в руки управление двигательным отсеком. За спиной у него маячила Елена, перебирающая данные о росте температуры в реакторе. Рядом с Еленой в глубоком кресле покоился седой Ларс Линдквист. Его голубые глаза живо поблескивали из-под кустистых бровей.

– А вот и наш друг, – сказал старый Линдквист.

Он первым заметил, что Мирель вышел на связь.

– Мирель, ты жив? – обрадовалась Елена.

– Лена, прости меня, – сбивчиво заговорил Мирель. – Мне некогда даже попрощаться. Включайте маршевые двигатели на полную мощность. Ускоряйте корабль до максимума. Ваша задача – убраться как можно дальше.

– От бомбы под собственным задом не уберешься, – возразил Арман.

– Времени хватит, чтобы разогнаться до трети световой скорости. Если все выйдет, то вы улетите в открытый космос.

– А как же реакторы? – спросил Линдквист.

– Это моя забота, – сказал Мирель и отключился.

Маршевые двигатели завыли, выходя на режим полной тяги. Корабль начал разгон. Серебристая планета на экране внешнего обзора поползла вниз и пропала из виду.

Магнитные зеркала дрогнули. Пылающий хвост дракона превратился в огненный цветок, распускающийся посреди вечной космической ночи.

Остановившимся взглядом Мирель наблюдал, как меняются цифры, показывающие скорость корабля. Одна сотая световой… Одна десятая… Двадцать пять процентов, и вот наконец расчетные тридцать три, больше уже не будет…

– Внимание! Опасность! Реакция становится неуправляемой, – бесстрастным голосом сообщил автоинформатор сети.

Зажмурив глаза, Мирель изо всех сил рванул рубильник распределительного щита. Подача энергии по проводам прекратилась. Силовые поля перестали удерживать антивещество в капсулах, оно ударилось о стенки и взорвалось. Десятки ослепительных вспышек сверкнули на внешней обшивке, разрывая опоры хвостового отсека.

У разогнавшегося дракона, устремившегося в космическую черноту, начал отваливаться хвост. Еще несколько мгновений – и вся кормовая часть отделилась от жилой половины станции, превратившись в комету, пытающуюся догнать свою голову.

Несколько секунд оба обломка летели параллельными курсами, но затем мощная тяга двигателей начала отклонять хвост, потерявший центр тяжести. Мирель в объятом пламенем контрольном зале пытался управлять отклонением сопел: каким-то чудом те еще подчинялись командам, которые он отдавал вручную.