Черная корона

— Они увидят, какая ты сильная и прекрасная девушка. Они увидят то же, что и я, — он мимолетно поцеловал мое плечо. — Я не уверен, что они скажут обо мне. Продолжат ли некоторые думать, что я — убийца. Короля могут ненавидеть, но он смог поселить в их душах сомнение. Они будут вечно сомневаться и думать, сделал ли я это. Но нет смысла думать лишь об этом. Король и королева теряют привилегию заводить друзей, когда садятся на трон. Как бы тебе ни хотелось, ты не сможешь подружиться с теми, чья сила не равна твоей. Всегда будет давление. И дело не в уважении между людьми. Один всегда управляет, а другие идут за ним. Здесь нет места дружбе.

— Я никогда так об этом не думала, — заметила я. — Будет сложно.

Каз кивнул.

— Но я всегда буду на твоей стороне.

Глава семнадцатая: Маллаху

Мы сгрудились у костра, защищая себя от холодного ночного воздуха. Саша сидела с Эллен и Аллайей. Саша с Эллен подружились, они заплетали волосы друг другу, болтали, словно были знакомы с детства. Я же проводила вечера за картами или с Казом вдали от остальных. Порой я их видела, Саша замечала меня. Она виновато улыбалась мне. На краткий миг я вспомнила, как видела в Хальц-Вальдене девочек, идущих из школы рука об руку. Я отталкивала зависть. Я уже не такая.

Люди Муштана снова пели. Но в этот раз нежную и теплую песню, и низкие голоса подходили ей. Они пели то громче, то тише, и мое тело откликалось на пение, успокаиваясь. Рядом сидел Муштан и тоже пел. Они работали вместе и пели, делали стрелы, точили мечи, готовили еду. Я могла лишь восхищенно смотреть.

— Ты веришь, что мы найдем камень? — спросил Муштан.

— Да. Но меня больше беспокоит, что мы найдем вместе с камнем.

— Сихраны, — сказал он.

— Да, — ответила я. И не сказала, что подозреваю, что его люди меня предадут. Что его люди попытаются украсть.

— Ты очень сильна, Хада-я. Кто осмелится выступить против тебя? — его слова казались чем-то большим. Он пытался сказать, что не пойдет против меня? Что они ослушаются султана? Или я искала то, чего там не было?

— Расскажите еще о Королеве огня, — попросила я.

Он устроился на песке удобнее и глубоко вдохнул.

— Что ж, она была самой любимой южной королевой. Даже народ севера ее любил. Это было до переворота, до священной книги Эсари, до нашего поклонения истинному Богу, что вы зовете Эндвином, — я кивнула. Я знала о божестве огня из учений Аллертона. — Тогда еще не было султанов. Она была повелительницей огня, невероятно сильной, из такой же семьи.

— Она потому стала королевой? — спросила я.

Муштан покачал головой.

— Тогда было много королевских семей. Ее отец захватил трон в кровавой гражданской войне. Хэдалэнд теперь все время воюет. Мы сильные. Нам нравится сражаться. Мы уважаем сильных, как Королева огня, потому ее и уважали многие. Но у нее была одна слабость. Она любила северного.

— И он ее бросил.

— Чтобы не упустить шанс править всем Эгунлэндом, а не только севером. Но он бросил ее. Его люди заполонили ее земли, как только он нашел брешь в ее защите. Ее сердце было разбито, и она убила себя.

— И Угольный камень был утерян.

— Да, Хада-я. Словно его и не было. И с тех пор нам приходится подчиняться королю севера.

— У вас есть султан, — возразила я.

— И он все еще подчинен королю.

— Не после этой войны, — сказала я, впервые признав, что будет война. Муштан пожал плечами.

— Возможно, Хада-я. Это наша история, но пойми, Джакани любят сказки. Нам нравится магия. Многие истории со временем оказались приукрашенными. Как сказка о скорпионе и змее. По легенде, скорпион связался со змеей, у них появилось существо, похожее на червя с твердым панцирем и клешнями, со смертельным укусом. Говорили, что существо выросло до размеров реки, что оно живет в песках пустыни. Конечно, этим лишь пугали детей, — рассмеялся он. — Все это неправда.

— Очень на это надеюсь, — сказала я. — Звучит отвратительно. И как оно называется? Скорпей?

— Смерточервь на твоем языке. А у нас — Маллаху. «Не будите спящего Маллаху». Такое говорят детям, чтобы они не бегали по пескам Анади.

— Я уже видела ужасных насекомых, повторения не хочу, — я взглянула на металлическую руку.

— Конечно, мне неудобно это говорить, но лучше тебе снять руку, пока мы идем по пустыне. Она может раскалиться от жары.

Я почувствовала прилив стыда. Он был прав, но я не обращала внимания на это неудобство, чтобы не показывать всему лагерю свой обрубок. Я спрятала руку в ткани туники и сменила тему.

— Ваши люди поклоняются Эндвину, богу огня. Почему?

— Мы живем в самом жарком месте. Огонь важен для нас. Он в наших венах. Мы гордимся своим боевым духом и жарким темпераментом.

— Но выглядите вы спокойными, — отметила я.

Муштан рассмеялся.

— Ты еще не видела меня в бою, Хада-я, тогда-то огонь и разгорается.

Часть меня задумалась, угроза ли это, но я решила так не думать и улыбнулась.

— Из южных Эндвину не поклоняется только Архипелаг. У них свой бог. Они зовут его Создателем.

— Создатель? Никогда не слышала, — сказала я.