Черная кошка, белый кот или Эра милосердия-2

Но как же хочется пойти с ними, немцев зубами грызть! Мать в оккупации, неизвестно жива ли… Невеста под немецкими бомбами погибла. Но нельзя идти. Надо чтоб пошли они и принесли немца. Хоть какого! А потом уже постараюсь я, выпотрошу падаль до донышка!

Эх, на "фильтрацию" бы этих спесивых "героев"! Когда перед тобой идут десятки, сотни людей и ты, только ты можешь отделить врага от своего. И не дай Бог, ошибиться! Оплошность обернется смертью тысяч и тысяч простых советских людей.

Что бы совладать с собой он отвернулся к окну и закурил.

* * *

Тридцатилетнему чекисту ещё не приходилось сталкиваться с людьми, которые не только не боятся его, но и презирают его службу. В "стукачи" он вербовал тех, на кого было чем "надавить". Ему и в голову не пришло, что в Москве провели стопроцентный охват и на данного "сексота" не только нечем "надавить". Это попросту опасно.

Они бывшие солдаты Великой войны, ходившие на "работу" в чужой тыл, часами лежавшие в грязи под пулями и осколками, копавшиеся в грязи людских слабостей перенесли свой короткий жизненный опыт на мирную жизнь. Их бронепоезд не перешёл на запасные пути. Он шел полным ходом по магистрали.

Во всех государствах мира проводивших демобилизацию произошел рост насильственных преступлений, угрожавший стабильности общества.

Руководство страны во главе со Сталиным должно было это хорошо понимать. Мальчишки и девчонки, принесшие Победу, не знали страха "Большой чистки". Этот настрой от маршала до бывшего солдата угрожал кораблю великой державы потерей управляемости. Страна могла превратиться в "рой". Где распоряжение вышестоящего органа выполняется только в той степени, в какой считает целесообразным исполнитель. И механизм запугивания был запущен вновь. Начинали с маршалов и секретарей обкомов. Понадобилось несколько лет и три кровавых волны репрессий, пока в обществе снова не воцарился страх перед всесилием партийных органов и тайных служб. Сталин по должности обязан был ставить на место зажравшихся и заворовавшихся чиновников. Это не всегда ему удавалось — Жукова другие маршалы ему посадить не дали, хотя срок он заслужил по всем законам. Созданная самим Иосифом Виссарионовичем партноменклатура жаждала безнаказанности и безответственности. Это необходимо было пресекать. К сожалению, это не удалось сделать, возможно, потому, что Генсек был уже в возрасте и с сильно подорванным здоровьем. Тех же партчиновников, устроившим мор крестьян в сорок шестом-сорок седьмом, так и не наказали, А потом был Двадцатый съезд КПСС.

Подобные проблемы решали все воевавшие страны. Но социальных потрясений, как после Первой Мировой удалось избежать.

* * *

Пару раз, сильно затянувшись, офицер МГБ решил изменить стиль разговора.

Не поворачиваясь, бросил, как скомандовал:

— Садитесь. Можете курить. Папиросы на тумбочке.

Генрих был рад этой паузе, позволившей обуздать непонятное раздражение на щеголя — "эмгэбешника":

"Что это с тобой, стареешь что ли? Воспоминания — чувства преобладать начинают над разумом. Хватит. Включай свою, как говорит мамочка: "светлую голову". Это недруг. Но не враг. Нет не так. НЕ ДРУГ, но не враг".

Горечь и непрошенная влага в глазах, смахнутая небрежным жестом.

За давно немытым стеклом хмурилось небо, ветер гонял клочки бумаги, соломы. Неслись легкие тучки, предвещая холодный осенний дождь.

В комнате молчали, привыкая друг к другу, справлялись с неприязнью и готовились играть словами, сыпать ими, как горохом. Чтобы они отскакивали от себе подобных, от встреченных преград и, накладываясь друг на друга перекручивались, менялись, искажали несущий в себе смысл. Смысл, которого вообщем-то там и нет, но пусть собеседник наполнит его своим, нужным ему.

— Скажите, Генрих Яковлевич, вас информировали о выплатах нашим секретным сотрудникам? — Продолжил разговор Плаксин вновь повернувшись к собеседнику. Он решил "зайти с другой стороны".

"Если еврей, то значит, жадный, думает только о себе и своем личном" — и подавив в себе обиду старшина ответил ровным голосом:

— Знаете, вот иногда ночами просыпался и думал, думал, где честному человеку в наше время можно немножко заработать, не вступая в конфликт с законом, пока, наконец, не понял, что мине нужны именно вы. А вам именно я. Ну разве скрытые враги народа будут демонстрировать свою черную суть перед вами? Да ни Боже мой! Они же трусливо промолчат, а перед тихим мной чего им скрываться? Они будут как на ладони. И всё будет по справедливости: у вас будут довольные начальники, враги получат причитающееся, а скромный я — маленький приработок…

Глаза говорившего смеялись и грустили. Смеялись над эмгэбешником. Грустили над тем, что ради дружбы приходится придуриваться. Генрих по природе не был белоснежным ангелом — бессеребренником. Что вы! Какая на передовой "мораль"? Снабдись сам и помоги товарищу!