Черная кошка, белый кот или Эра милосердия-2

Майор Высный повернувшийся на голос, что бы приструнить "шутника" резко развернулся в мою сторону. Его прищуренный взгляд очень оценивающе уперся в меня. Ферфлюхте доннер!!! Я стоял за фанерной трибункой и "держал паузу". Мысли неслись в несколько потоков. От сожаления, что — "вырвалось лишнее!", до — "как выкрутится?!".

Нет, этот вопрос не был запретным. О том, что карточки хотелось бы отменить — говорили все. Но скажем так "приватно" унд "келейно". Вслух было непринято. И тут такой моментальный уверенный ответ. Это не только удивляло. Слова вызывали скрытую надежду "может кто-то знает, да по определенным причинам нам не говорят".

Вот я стоял и очень, очень быстро соображал.

Что карточки отменят в сорок седьмом, я знал от родителей. Как-то запомнились из детства, задержались в памяти эта дата. Слова родителей о "хорошем Сталине и о снижении цен каждый год" — вместо повышения, очень часто звучали в нашем доме. Это было и во время застоя, и во времена "перестройки". "Сталин — уже в сорок седьмом отменил карточки…". Наверно после их слов и отношения у меня всегда было к Иосифу Виссарионовичу двойственное отношение. Что мы там учили, потом — не помнилось вглухую. А вот детские воспоминания были живы.

— А почему не в этом?! Почему только в следующем? — опередил желающего задать вопрос майора, мой подчиненный правдолюб — Веня Сташов.

— "Почему не в этом?". Это просто. Ну вот Веня смотри — у нас жара. Может быть засуха — значит маленький урожай. Демобилизация вовсю идет — трудоспособное мужское население только-только возвратилось и возвращается домой. Нет у нас пока нужной нам позарез сельхозтехники. Что мобилизовано, что уничтожено, что уже просто не починить. Вот представьте себе, завод ударно производит танки. Фронту их нужны десятки тысяч. И тут команда "Стоп". И что дальше? А дальше команда: "Даешь трактор!". Но технологическая цепочка… построена под танк. (Черт, у меня чуть не вырвалось — "заточена". Несколько раз ляпнешь непривычное слово — и ты на карандаше. На фиг на фиг. МГБ — меня подождет.)

И я продолжил:

— И чтобы ее перестроить — нужно время.

Город — забит заводами. Меня поняли очень хорошо. Страшно хотелось добавить, что команду: "Танки — стоп!" дадут совсем нескоро. "Верхи" пока боятся возможной войны с бывшими союзниками.

— Нужны хорошие семена, удобрения. Что бы их сделать нужно время.

И это люди понимали. Деревню и землю горожане первого поколения ещё не забыли. Ничего "нового" конечно не говорилось. Но "слово" — сказанное с трибуны, значительно весомее того же "слова" — шепотом или где-то на кухне Хотел было добавить, что карточки у нас отменят раньше всех воевавших стран. Даже раньше сравнительно мало пострадавшей Англии. Но побоялся нарваться на "А откуда вы это знаете?".

Народ в комнате оживился. Что-то вполголоса обсуждали, кто-то узнал, что он — тупой, среди оперов раздался жизнерадостный ржач. Степан Илларионович построжел лицом. Он предпочитал чинную атмосферу.

Дав народу минуту расслабиться, я повысил голос:

— Для отмены карточек необходимо решить ещё один вопрос, который нас касается напрямую.

Слушатели меня "зауважали". Шум сразу стих.

— Отмена карточек — это, прежде всего экономическая проблема. Вот скажите, сколько стоит хлеб?

— Три сорок — за кило!

— Это пайковой, а на барахолке и сотню просят…

— Да в рыло таким торгашам! Полтинника хватит!

— В коммерческом — полтинник! На барахолке и не найдешь по столько. Под сотню будет…

Начался гвалт. Снова зашумели собравшиеся.

— Тихо, товарищи — тихо… — я вновь прибавил в голосе.

— Сколько стоил хлеб до войны?

Народ задумался молча. Давно это было "до войны". С тех пор прошла целая жизнь. Забылись цены, вкус, цвет. Помнилось только то, что тогда было "хорошо". — Вот видите, на этом простом примере проявилась общая проблема. Отмена распределительной системы должна возродить роль денег. — И на каком уровне нужно установить цены? — я обвел зал глазами. — На карточном? На коммерческом? На уровне рынка?

Тишина снова умерла под валом мнений высказанных эмоционально и вслух.

— Конечно пайковом!

— Да если по рыночным, что там той зарплаты?!

— Ты представляешь, заходишь в магазин, а там белый хлеб… — сколько хошь… и масло…

— Да-а… Свежего пшеничного, да с маслом…

— И сахар, чтоб вволю…

Большинство в зале — обычные, молодые парни. Им элементарно мало пайковой еды.

Да всем тут мало. И один только намек пустил их мысли по привычному руслу. Старшее и среднее поколение обменивалось мнениями значительно тише и менее эмоционально. Вновь возвращаясь к воспоминаниям "докарточных" проблем. С высоты жизненного опыта, пытаясь оценить какими могут быть цены реально. — Если цены, — я повысил голос, — будут карточными, то, сколько понадобиться государству ресурсов?

— Если по коммерческим… — то не хватит зарплаты! — тут же раздался голос Свитнева, вечно всем недовольного постового из Нового города. — Я уже не говорю про рыночные…