Черная кошка, белый кот или Эра милосердия-2

Сходил Федька Гвоздь в коричневом драповом "пальте" на дело — через час сидит и доказывает: "Не было меня там, гражданин начальник!". У нас, кстати, работают такие монстры (это я с огромным уважением и трепетом) — компьютер отдыхает. Двое. Эксперт — Палыч и участковый Сидор Семенович. Вот у них и опыт и головы — всем на зависть. Сидора Семеновича "сватают" на оперработу, но он — ни в какую. А заставить никак — беспартийный. Он голове держит всех урок, их родственников, адреса-приметы и вдобавок помнит их "почерка". Кладезь знаний.

Хорошо, что я посмотрел на систему изнутри — узнал документооборот, приемы, которыми пользуются в милиции.

Мы даже как-то выпивали вместе с Петькой Стрешневым — МГБ-шником. Нормальный парень, офицер. Честный и порядочный — по-своему… Было у меня что-то от наркомана — во встречах с ним. А ну чего почует? А ну лишнее слово скажу? Заметит или ещё чего?

Адреналин из ушей капал. Драгоценная водка сгорала — не доходя до головы. Это когда мы разок выпили. Так-то они старались "неформально" общаться пореже. Как-то поймал себя на готовности убить его… — … в случае чего. Да и, в общем-то — любого. Без терзаний и вопросов…

Ненадолго стало страшно… а потом вроде, как и — нормально это… Боялся я много зря. Никому не было особого дела ни до меня, ни до моих терзаний и трепета. Вовсю шла подготовка к судебному процессу. Это та авария, которую обсуждали мужики в палате, когда я только сюда только попал. И начальника цеха привлекли правильно и главного инженера. Там нарушение техники безопасности — было в полный рост. С этим долбанным — давай! Давай! Отметим очередной трудовой победой на решение пленума родной партии. Вот и дали! Посадят сук — туда им и дорога.

Не забывал и я о долге. Только вот посвящать кого-то в свои дела и привлекать никого не хотел. Это мой долг и моё… Личное это — короче. Разные мысли бродили в моей голове и сам себе я задавал разные вопросы… Вот кто мне скажет как? Как уживался жуткий цинизм к ППЖ на передовой, где изнасилование несогласных было, в общем-то, обыденным делом. И романтика — любовь в письмах и трепетное отношение к тем, кто остался там — в тылу. Мужики, измученные отсутствие женщин — особенно на передовой. Те, что постоянно ходили под смертью, частенько срывались — видя рядом особу женского пола. Командование спускало все это на тормозах. Понижали в звании, могли отправить в штрафбат, но, в общем — считали не таким уж большим преступлением. И тут же — нежнейшее отношение к семье или любимой оставшейся в тылу. Никто и мысли не допускал, что там — ему могут изменить.

Вот ведь парадокс?

Ещё я размышлял о странном… вспомнился мне эпизод из какой-то книги. Там речь шла о Павке Корчагине. Два героя обсуждали его подвиг. И один сказал другому: "И на хрена он, мол, корячился? Всю эту работу по прокладке узкоколейки можно было сделать в три раза быстрее и гораздо проще. Это вам любой инженер скажет".

Что-то там померить, что-то насыпать или отсыпать — не суть. Вопрос был задан — "Зачем?".

Я вот шел и думал — если так рассуждать, то получается — и подвига никакого не было. Дураки они просто были? Пригласили бы инженера и все… Да если, мать его, так рассуждать — до чего угодно договорить можно! Все оправдать. Или обосрать. Вот же суки!

Глава 18

Патриотизм — разрушительная, психопатическая форма идиотизма.

Джордж Бернард Шоу

Вечерело, мы неторопливо шли по городу. Я вертел в руках какой-то прутик, Генрих размахивал руками и доказывал мне правильность политики Иосифа Виссарионовича по отношению к империалистам:

— Понимаешь, он абсолютно верно пишет, что нас не запугать, мы сами кого хочешь, порвем. Вот у вас, перед демобилизацией, не было разговоров о готовящемся наступлении на Запад?

"Эх, Генрих, ну откуда мне знать то, о чем разговаривали ребята с Серегой в казарме или где они там жили…"

Надо было резко уходить от реалий в общие отвлеченные суждения. — Разговоры, конечно были, — я об этом знал из книг и статей потому говорил уверенно, — Но реально, слава богу, что этого не произошло. Ты оглянись вокруг. Нищета… голод. Элементарные вещи — дефицит страшный. Ещё немного и страна просто не выдержала бы…

— Да… Поесть досыта, на фронте у всех было вторым, после выспаться, желанием, — задумчиво поддержал тему Генрих. — Сейчас выспался, но пожрать хочется ненамного меньше…

— Во-во! Посмотри на работающих — бабы и сопляки в основном. В деревне техники не осталось — на себе пашут…

— Да не слепой, — печально подтвердил Генрих.