Черная кошка, белый кот или Эра милосердия-2

Поверить в то, что ко мне в больницу может прийти аутентично одетый участник военно-исторического фестиваля в форме милиционера и начнет допрашивать? Не, в это я поверить не мог. Даже если рядом проходит этот самый фестиваль. Нечего ролевику тут делать.

НЕ-ЧЕ-ГО…

Я оказывается как-то так — незаметно, оказался в дурдоме и видимо когда привезли, представился старшим лейтенантом. Только вот зачем? И почему — лейтенантом, если я майор? Тут в дурдоме меня уже и обкололи чем-то… Точно! Медсестра — вколола утром.

Я молчал и с интересом рассматривал его. Качественная такая галлюцинация. Мужик лет под сорок с усами, с желтыми прокуренными зубами… и глаза внимательные. Хороший такой взгляд — прямой. Давно я такого не видел. — Здравствуйте! Капитан Коленьев, — представился милиционер. Я промолчал. Разговаривать с глюком? Только этого мне и не хватало для полного счастья.

— Как вы себя чувствуете? Говорить можете? Можете описать тех, кто на вас напал?

А мужик-то не в курсе — кто на кого напал. Счет-то — "Два-Один", и в мою пользу. Может эти своих увезли? А меня подобрали… типа с травмой. Мужик раскрыл планшетку и стал в ней рыться. От него знакомо пахло гуталином, кожей, табаком… старый и привычный армейский запах…

ЗАПАХ?!!!

Вот про то, что глюки ещё могут пахнуть — я не слышал! Мать твою! Глюки — НЕ ПАХНУТ!

Вот в этом я точно был уверен.

Говорящие "белочки" — да. Эти точно есть. Много раз видел. Но вот чтоб они пахли — я не помню. Что-то там сложное было…

Во мне что-то заработало и это были остатки моих пропитых мозгов. "Не то, тут что-то. НЕ ТО…", — две мои оставшихся, сильно битых жизнью шестеренки, кажется со слышным наружу щелчком — встали на место… И бешено прокрутились — выходя в рабочий режим.

"Если мужик — реален, то тогда — где я? Глядя на него можно сказать только одно — перенос. Исходя из читанных разных книжек. Но вот чтоб такое… и со мной?! Подвигов возжаждал, тля. Получи!".

"Всё! Сейчас если я пасть отрою, так и все… Возьмут меня к ногтю!", — голова кажется жужжала пролистывая странницы, где находились советы всем этим попаданцам.

Мужик тем временем достал пачку фотографий.

— Вот посмотрите, может кого-то узнаете? — он достал с десяток фотографий и начал показывать мне, внимательно глядя на меня.

"Он что думает, я кого-то узнаю?!".

Видя, что я не реагирую, он тяжело вздохнул, аккуратно сложил фотографии и пробормотал себе под нос.

— Говорил я Иващуку, что это бесполезное дело…

"Все бы ничего, но на кой черт ко мне приходил капитан? Да еще с фотографиями?

Даже в мое время их не носили… Не говоря про "тут". Ерунда какая-то…".

А он на входе обернулся и добавил.

— У нас тут пошаливают. Давеча зарплату на мясокомбинате давали, четверо вас сюда попало. Зарегистрировать надо. Но на военных, особенно партийных, стараются не нападать. Может тебя старлей с кем спутали? Ты не беспокойся — вещи твои все в целости. И партбилет и офицерская книжка… и фотокарточки. И даже деньги, — он вздохнул. — Спугнули их. Рабочие со смены шли. Повезло. Только по голове и схлопотал. Доктор говорит, через недельку бегать будешь — как новенький. Выздоравливай…

Я долго раздумывал, пока не вспомнил, что и тут я — партийный. А вот тут — это ведь совсем другой коленкор. "Это две большие разницы!" — как говорят в Одессе. Все просто — за грабеж лет пять от силы, а то и все два. Товарищ Сталин, если не ошибаюсь, всю эту сволочь — считал социально близкой. Не попутчики, а так… типа рядом. Это ведь когда они расплодились да во власть полезли, начали их как клопов давить. Это за политику шили такие срока, что мама не горюй. А эти — "заблудшие". А десять лет без права переписки — обычный расстрел. Чтобы не спровоцировать.

Нападение на меня — это чистая уголовщина. Вот поэтому при грабежах никогда партбилет не трогали — чревато. И сильно чревато. Потому как за нападение на коммуниста и/или офицера это уже 58-8[1].

Статья номер 58 и пункт соответственно 8. Это та, которая знаменитая и всем известная — про "врагов народа".

Терроризм. Вот его дуракам пришьют запросто. Статья-то — политическая. Нападение на государственного или политического деятеля. Это минимум десять, а-то и все двадцать пять…

Обалдеть. Это как же я про политику-то забыл? Политика ведь тут это все.

Здорово же мне по башке приложили.

Черт! Не помню я, мораторий на расстрелы когда ввели? Что-то вертится… Вроде как расстрелы после войны и отменили. Только вот когда и на сколько? Забыл я… — забыл. Но сидит в голове, что за убийство точно не приговаривали. Поэтому паханы и отправляли малолеток на мокруху. Или это в пятидесятых было? Вот же история. Как нам её преподают раз по десять переписанную — такие и знания. А у тетки — медсестры, шприц-то был многоразовый!!! Тогда ещё глаз резануло — но просмотрел. И мензурки с микстурой, а не привычные таблетки… и порошки… Значит все-таки — перенос!

И что теперь?!

Да ничего. Жить будем! Сдается мне — убили меня там. Иначе тут бы не оказался.