Черная кровь ноября

– Я на секундочку, – сказал он, ловя Кристину за талию. – Всего на секундочку…

Касание его губ на вкус было как первый глоток воды из родника в чаще леса, к которому выходишь после долгой дороги по солнцепеку.

А уже через мгновение весь свет на лестнице зажегся как ни в чем не бывало, и Кристина отступила от совершенно пустого угла. Только на губах таяло ощущение прохлады.

Врач долго ворчал на нее за опоздание – ох, не так уж коротка оказалась та секундочка.

Выйдя из кабинета, Кристина опустилась на банкетку возле двери – отдышаться. Понять, подумать. Но и в рисунке линолеума, в который она уперлась взглядом, завитушки и листья двигались, словно живые. Дразнили изменчивостью – в спирали папоротника появился и подмигнул хитрый глаз, по краю мелькнул чей-то хвост.

«Сумасшествие какое-то», – подумала Кристина и на всякий случай направилась к лифту.

Поцелуи короля фейри на лестнице – это уже чересчур!

Но едва закрыла за собой тяжелую железную дверь и допотопный механизм, не торопясь, пошкандыбал вверх, как в зеркале за спиной появился он – высокий и со светлыми волосами. На плечи Кристины легли бледные руки, губы коснулись чувствительного местечка на шее. И оттуда по всему телу растеклось сверкающее сладкое удовольствие.

– Ах… – Кристина чуть не выпала из лифта прямо в руки суровому дядечке-физиотерапевту. – Ногу подвернула, – пояснила она на недоуменный взгляд. – Отпустите, пожалуйста. – Вывернулась из его рук и поспешила в зал для йоги, где уже начинались занятия.

Почему-то ей казалось – Ирну бы не понравилось, что ее лапает кто-то другой.

Йогой пришлось заняться, поскольку зимний сад теперь заперли. Фильмы без начала и конца, которые крутили в холле, не привлекали Кристину, библиотека и вовсе состояла из книг школьной программы и справочников по цветоводству и домашнему ремонту.

К тому же пока она бродила между старыми, пахнущими пыльной бумагой и прогорклым лаком для дерева стеллажами, мелкие пакостные феечки то и дело дергали ее за волосы, высовываясь между книг. А когда притопнула ногой и возмутилась, библиотекарша отчитала Кристину за шум.

На ужин выдали жареную печенку с гречкой и половинку яблока – совсем не похожего на то, что она с удовольствием грызла после волшебного сна.

Есть не хотелось совершенно, особенно опостылевшую гречку, но выбросить тайком не получилось – по пути к столу для грязной посуды дежурила приставленная к ней тетенька в белом халате.

– Эй! – Кристина приметила чьи-то радужные крылышки в складках занавесок у фальшивого окна. – Эй, народ, вы случайно не проголодались?

Сразу десять или пятнадцать злобных мордочек с острыми зубками высунулись из-под стола, из-за горшка с цветком – появились из ниоткуда прямо перед ней.

– А можно? – спросил зеленоватый фей, хищно глядя на вялые колечки свежего огурца, разложенные по краю тарелки.

Кристина успела только руки убрать, чтобы в порыве не сожрали заодно и их, – через секунду тарелка сияла чистотой.

Ну и правильно, на ночь есть вредно.

Для фигуры.

Но вдруг Кристина вспомнила, что беременна, фигуру можно не беречь, а ребенка надо кормить…

Ну что уж теперь.

Однако, получив после ужина вечерние таблетки, она вернулась в палату – и ахнула.

На еще с утра девственно чистом подоконнике – вазочка с ромашкой не в счет – были грудами навалены разноцветные фрукты, лопающиеся от сока. Яблоки и груши, виноград и апельсины, инжир и финики, ломти дынь и россыпи малины с ежевикой. Среди привычных и знакомых ей вкусов были и экзотические, которые Кристина узнавала только по картинкам. Папайя, мангостин, драконий фрукт, карамбола, рамбутан…

Это был самый вкусный ужин в ее жизни. И самый радостный.

А во сне снова пришел Ирн.

Он не стал выдумывать ничего хитрого – не тащил в хрустальные дворцы, не заставлял вспоминать счастливые дни детства. Тихо присел на кровать, и Кристина, хоть и понимала, что спит, все равно поплотнее закуталась в одеяло.

Что не спасло ее от очередного поцелуя.

Касания губ Ирна лишали воли. Головой она понимала: пора бы забеспокоиться – если не о том, что она целуется с другим мужчиной при живом муже, то хотя бы о том, что она целуется с весьма далеким от человеческого вида существом.

И о том, что это существо явно хочет чего-то большего.

Но поцелуи Ирна оказались такими сладкими и одновременно невинными, что каждый раз она себя успокаивала – ничего такого. Просто прикосновение губ. Он даже не коснулся ее языка.

– Дотронься до меня, – попросил Ирн, расстегивая рубашку и обнажая грудь. – Пожалуйста.

Кристина положила ладонь на то место, где чувствовался горячий пульс сердца, и Ирн резко вдохнул, а зрачки его стремительно расширились.

– Что… ты… чувствуешь? – спросила она, ощущая, как быстрее забилось сердце под ее рукой, а самой стало уютно и хорошо – захотелось прижаться к Ирну поближе, попросить, чтобы он ее обнял.

– Боль, – коротко отозвался он.

– Ой! – Она хотела отдернуть ладонь, но он удержал.

– Нет. Так надо. Сейчас мое сердце больше принадлежит тебе, чем мне самому. Я хочу быть с ним одним целым. Похоже, это помогает.

Кристина заколебалась, но ладонь оставила.