Черная луна Мессалины

Холодно отстранившись, Мессалина отправилась дальше, следуя по анфиладе залов и больше всего заботясь о том, чтобы со стороны выглядеть изящной и соблазнительной. Известие о смерти отца ее мало тронуло. Скорее, молодую супругу Клавдия снедала обида. Темная сущность Мессалины требовала преклонения, которого она не встречала во дворце, хотя и рассчитывала на это. Ее мечта стать первой женщиной империи терпела фиаско, и виной всему был проклятый иудей. Именно по вине Исаака жизнь Мессалины стала сплошным унижением. Полоумный Клавдий каждую ночь лез к ней с мокрыми поцелуями и был совершенно не способен ее удовлетворить. Калигула и думать о ней забыл, и страсть, сжигавшая Валерию изнутри и буквально разрывавшая ее на части, не находила выхода.

А теперь еще ко всему этому прибавилась и смерть отца. Он погиб из-за Лепиды, из-за ее дурацкой выдумки с Исааком. Зачем она велела рабу переспать с Мессалиной? Если бы не это, Луций Стратоник не пришел бы в их дом и не ударил отца ножом. Все началось с Исаака, с той страстной ночи и опьяняющего чувства счастья, которое довелось ей тогда испытать и ни разу не получилось повторить впоследствии. Решение было одно – найти проклятого раба и воздать ему по заслугам. И, сопровождаемая Хлоей, Мессалина в первый раз со дня своего замужества вышла за пределы императорского дворца, отправившись искать того, кто помог бы ей заплатить по счетам.

Москва, 199… год

Итак, Лео Фишман своими глазами видел, как наш диджей выходил из гримерки американцев. Имело смысл рассказать об этом хозяину заведения, и я устремилась к Костику. Но, к моему удивлению, дверь кабинета оказалась заперта, хотя оттуда и доносилась музыка. Я постучалась и позвала:

– Константин!

Мелодия «Ламбады» продолжала звучать. Я вынула из кармана дубликат ключа, который сделала просто так, на всякий случай, и без особых церемоний открыла дверь. Откинувшись на высокую спинку, Костя сидел абсолютно голый на черном бархате дивана, а между его широко расставленных ног ритмично ходила туда-сюда черноволосая головка Зои. Его напряженная пятерня вцепилась девушке в волосы, диктуя свою волю. Обнаженное тело стриптизерши извивалось в такт ускоряющейся мелодии, и Костик, постанывая от удовольствия, двигал бедрами все быстрее и быстрее. Наконец, он издал звериный рык, как делал это всегда в подобные моменты, открыл глаза и, взглянув на меня, как на пустое место, тихо приказал:

– Пошла отсюда вон.

С трудом проглотив застрявший в горле ком, я оглядела разбросанные по ковру обрывки упаковочной бумаги, увидела блеснувший на руке девицы браслет, тот самый, который так понравился нам в ювелирном, собралась с духом и заговорила:

– Костя, мне совершенно безразлично, с кем ты проводишь время. Пропал музейный гребень…

– Вон, я сказал! Ты уволена. Тебе ничего поручить нельзя. Представление Мессалины провалилось по твоей вине. Хорошо хоть зрители деньги назад не требуют.

– Дебошир заплатил за погром. – Я выложила на стол пачку денег, полученную от помощника Эдуарда Громова.

– С дочкой знакомить не хочешь, – продолжал выдвигать обвинения хозяин «Эротики». – Какой от тебя толк? Или ты думаешь, мне много радости любоваться на твой целлюлитный зад? Вот Эльку твою я бы с превеликим удовольствием уложил в койку.

Он отстранился от опустившейся на ковер партнерши и, поднявшись во весь рост, голый, холеный и омерзительный, протянул ко мне ладонь:

– Ключи! И вон отсюда!