Черная луна Мессалины

– Ну, слушай. Однажды валькирию революции назначили наркомом государственного призрения. Это значит, что товарищ Коллонтай должна была заботиться о бедных, больных, заброшенных детях, стариках и старухах.

Услышав, что валькирия революции – это та самая Коллонтай на колеснице, которую он так боялся, Котя тут же представил ее себе совершенно по-другому. Юная дева в воображении мальчика приняла облик Королевы Ведьм.

– А в это самое время, – рассказчица таинственно понизила голос, – самый большой и красивый дом в Петрограде, называемый лаврой Александра Невского, принадлежал черному духовенству. И решила Александра Михайловна этот дом у попов забрать, чтобы сделать в нем детскую коммуну. Наша валькирия мечтала выгнать из лавры священников и поселить на их место детей. Товарищ Коллонтай решительно вошла в ворота лавры и приказала освободить помещения. Но попы не захотели покидать награбленные у народа богатства и стали звонить в колокола, собирая на подмогу одурманенную опиумом религии паству. Подоспевшая толпа вытеснила Александру Михайловну с территории лавры, и валькирия бросилась за помощью к своему возлюбленному. А надо сказать, что мужем Александры Коллонтай в тот момент был легендарный первый председатель Центрального Комитета Балтийского флота Павел Дыбенко. Он руководил всеми матросами Советского Союза.

И уже на следующий день грузовики с революционными матросами ворвались в ворота лавры. Потрясая оружием и выкрикивая грозные лозунги, герои рассредоточились по вотчине попов, не пропустив ни одного подвала и ни одной кельи в поисках врагов революции. Потом, конечно, злопыхатели говорили, что красные матросы хотели поживиться поповскими богатствами, но это все вранье. Бойцами революции двигала лишь жажда справедливости, а алчность им была чужда. И вот, когда на их пути встал один из церковников и занес свой жезл, желая ударить, отважный матрос, на которого он замахнулся, выстрелил попу прямо в лицо. После этого патриарх Всея Руси предал Александру Михайловну анафеме. То есть, попросту говоря, проклял, но в ответ на проклятия церковников она лишь громко хохотала, запрокинув голову.