Черная месса

Дебби не заметила, чтобы Коннолли заходил в кабинет Морриса и приближался к его рабочему столу. Она сама много раз заглядывала в ящик стола своего босса и никаких денег там не видела. Но ей так не хотелось отказываться от своего маленького счастья. Дебби была даже немного заинтригована. Коннолли, вспоминала Дебби, потом сказал ей: «Разве не прекрасно, что ты полетишь туда?» Она быстренько подсуетилась и взяла несколько дней отгула. Как только Дебби освободилась, она немедленно покинула офис, купила билет и вылетела ближайшим рейсом из аэропорта Логан. Благодаря Коннолли и Балджеру парочка вскоре наслаждалась друг другом в Джорджии.

* * *

Спустя шесть месяцев после того, как Моррис получил первое вознаграждение за свои труды, он передал управление отделом по борьбе с организованной преступностью Джиму Рингу и был назначен координатором нового подразделения ФБР по борьбе с наркотиками. Это произошло в начале 1983 года, Моррис чувствовал, что начинает выгорать. Причина лежала на поверхности. Во время впечатляющей, но более чем утомительной операции по прослушке бостонской штаб-квартиры мафии у Морриса в подчинении было огромное количество людей. Сейчас расследование находилось в руках Эда Куинна, который возглавлял группу агентов, день и ночь прослушивающих и расшифровывающих добытые записи. Улики против Дженнаро Анджуло и его подручных были неопровержимыми, да еще и основывались на собственных словах мафиози. Впрочем, выгорание Морриса имело и личную подоплеку – его репутация была окончательно испорчена.

Несомненно, он с благодарностью принял очередной подарок от преступного дуэта.

Но теперь между ним и Коннолли, Балджером и Флемми имелись посредники в лице новых агентов. Моррис пытался предупредить своего преемника, Джима Ринга, о Балджере. Про деньги он, конечно, не упоминал. Он поговорил с Рингом о специфических делах Бюро, рассказав новому начальнику отдела о том, что, возможно, лучшие времена Балджера и Флемми уже прошли и их следует исключить из списка информаторов ФБР. Это было подсознательным, инфантильным желанием Морриса, чтобы Ринг как-нибудь разгреб весь бардак, оставшийся после него. Ринг позже скажет, что он не припоминает, чтобы Моррис когда-либо напрямую советовал ему расстаться с Балджером. В отделении два этих агента считались больше соперниками, чем друзьями. Ринг был склонен давать всему собственную оценку, а не просто сторожить обломки дела Анджуло.

Коннолли немедленно устроил Рингу встречу с Балджером и Флемми, надеясь открыть новую главу приятельских отношений. Он провел «посвящение» в собственной квартире, и двое информаторов обнаружили, что Ринг вовсе не такой дружелюбный и уступчивый, как Моррис. «Мне было спокойно с Джоном Моррисом, но Джим Ринг был совершенно другим, – рассказывал Флемми. – Он казался более сосредоточенным на деталях и не производил впечатления человека, который хотел бы тесно с нами общаться».

Однако вскоре Ринг все же присоединился к остальным за многочисленными зваными ужинами. Так было и в тот памятный вечер в доме матери Флемми. Билли Балджер, председатель сената из дома напротив, неожиданно зашел к ним. Пораженный начальник федералов узнал известного политика: когда Билли появился на пороге гостиной и передал Уайти какие-то семейные фотографии, перед ним внезапно оказались оба Балджера (Билли позже отрицал, что такая встреча когда-либо происходила, но Ринг дал показания под присягой).

Ни один последующий руководитель или напарник так и не смог заменить для всей группы Джона Морриса. Хотя он больше и не был начальником Коннолли, не заведовал отделом по борьбе с организованной преступностью, и Коннолли, и Балджер с Флемми хотели продолжить с ним общение. Моррис полностью был в их власти и обошелся им довольно дешево: по цене билета на самолет для его любимой секретарши. Моррис вскоре почувствовал, что дальше так продолжаться не может. Он понимал, что все кончено, уже в тот момент, когда Дебби Ноузворти вылетела из аэропорта Логан: это не его пассия защелкнула ремень безопасности в салоне самолета – это вокруг его шеи сомкнулось удушающее кольцо. Ему пришел конец, и к середине 1980-х все становилось только хуже. Моррис пытался все как следует обдумать, подобно Коннолли, пытался оправдывать себя разглагольствованиями об особой сделке и специальном задании, которое они выполняли, чтобы дать бой мафии. Но защита, которую они обеспечивали Балджеру и Флемми, была необходима вовсе не для сбора информации из преступного мира, которую, бесспорно, всегда было приятно получить, но которая никогда не была такой уж жизненно важной, как агенты это умели представить. Пора уже было взглянуть правде в глаза: их защита была всего лишь одним из проявлений коррупции в рядах ФБР.