Черная месса

Побеседовали немного о разном, и агент прямо спросил Ландбома, что ему нужно. Тот рассказал Коннолли все – о том, как племянница с мужем только что открыли новый бизнес, а потом про пистолет, девочку и деньги. Коннолли выслушал. Это преступление нельзя было оправдать, как многие другие, необходимостью поддерживать авторитет в преступном мире, чтобы спокойно предоставлять ФБР информацию о мафии. Наезд Балджера на Рейксов не имел с мафией ничего общего.

Внезапно оказавшись перед сложным выбором, Коннолли решил действовать по обстановке. Агент дождался, пока Ландбом закончит свою речь, а потом спросил: «Согласятся ли Рейксы надеть на себя микрофоны?» Из всех доступных вариантов он выбрал самый пугающий. Коннолли ни словом не обмолвился о возможности пригласить супругов для простой беседы с федеральными агентами. Ничего не сказал о том, что ФБР могло отнестись к этому случаю с максимальной осторожностью, чтобы потом использовать его для дальнейшего расследования по Балджеру. Он блефовал, представив дело так, будто самый опасный вариант является в то же время и единственным, зная, что на него запуганные Рейксы вряд ли согласятся.

«Они испугаются», – тут же ответил Ландбом. Он знал – как знал любой коп, – что отправлять кого-нибудь с микрофоном на встречу с Уайти Балджером было крайне опасно. Даже осторожным и опытным бандитам, ставшим информаторами, полицейские службы не пытались предлагать отправиться во владения Балджера с надетым микрофоном, а уж Рейксы против них были просто малые дети. Сама идея подвергнуть гражданских лиц такому риску казалась безумной. Кроме того, в памяти полицейских, имевших дело с убийствами, таких как Ландбом, прочно сидела расправа с Брайаном Халлораном, совершенная два года назад. Ходили слухи, что его убили сразу после того, как он сходил в ФБР. Ландбом с ходу отверг идею Коннолли с микрофонами. Это было все равно что попросить кого-нибудь спрыгнуть с моста Тобина[91].

«Не думаю, что они согласятся. Во всяком случае, я буду их отговаривать».

«В таком случае я не уверен, что мы сможем чем-нибудь помочь, Джо. – Стало понятно, что встреча окончена. – Но я обещаю, что подумаю об этом».

Конечно, Коннолли и не подумал сдержать слово. Он не внес информацию, полученную от Ландбома, в свой отчет для ФБР. Он ничего не рассказал и своему новому начальнику, Джиму Рингу, хотя бы просто для того, чтобы обсудить это обвинение против двух тайных информаторов. Вместо этого, ни с кем не посоветовавшись, Коннолли пришел к выводу, что явное вымогательство в исполнении Балджера и Флемми вообще не стоит внимания Бюро. Это решение он, конечно, был не вправе принимать в одиночку. «Конечно, он должен был доложить мне, – вспоминал позже Джим Ринг. – Это его прямая обязанность. Ведь поступил четкий сигнал о случае вымогательства. Прийти ко мне – вот что ему следовало сделать. Прийти ко мне и рассказать об этом. У него попросту не было полномочий с кем-либо встречаться и самому принимать решение».

Впрочем, Коннолли все же кое с кем поделился тем, что узнал от Ландбома. Он рассказал это Уайти.

Закончив встречу с Коннолли, Ландбом позвонил Джулии Рейкс и представил ей все это следующим образом: пусть даже он и отверг идею Коннолли с микрофоном, однако вся информация теперь была в руках ФБР и Бюро обещало держать его в курсе дела.

Но всего через несколько дней после встречи копа с агентом, снова навещая Ландбома, заметно напуганный Стивен Рейкс отвел его в сторону – так, чтобы Джулия не слышала, – и, не скрывая волнения, сказал ему: «Уайти велел отступить. Он остановил меня на улице в Саути и так и сказал: “Передай Ландбому, чтобы не лез в это дело”».

Ландбом понял: Балджер знает об их разговоре с Коннолли. Теперь, как никогда, Джулия и Стивен были в опасности. Беспощадная правда буквально хлестала их по лицу: все дороги ведут к Балджеру.

В течение следующих недель Балджер несколько раз вызывал Стивена Рейкса в магазин – подписать документы, так что теперь «переход» магазина из рук в руки был оформлен «от и до». Бумаги оформлялись на Уикса, хотя впоследствии тот умудрился предоставить документы, из которых выходило, что владельцами в равных долях были Балджер и мать Флемми, Мари. Стиви Флемми позже заявит, что магазин алкогольных напитков – доказательство того, что он и Балджер вели легальный бизнес. Это совершенно абсурдное заявление, учитывая, что магазин буквально «отжали».

Еще до того, как были подписаны все бумаги, Уикс регулярно появлялся в магазине, да и Балджера видели неподалеку от него. Вывеску вскоре обновили, теперь вместо «Стиппо» значилось «Саут Бостон ликер март». Позже к ней добавили огромный зеленый лист клевера, нарисованный прямо на бетонной стене. В конце концов, по совету Джона Коннолли сотрудники бостонского офиса ФБР стали закупать в этом магазине Балджера алкоголь для рождественских вечеринок.