Черная моль [CB]

— Но зачем вам с ними договариваться, Никколо?! Они же фанатики!

— Как и мы.

Граф тонко улыбается, иезуит делает вид, что не замечает этого.

— Как бы то ни было, я в комиссии.

— То есть, вы здесь официально? Я не смогу вас убить, как бедного Паоло, и вынести ночью за порог? Кстати, куда именно его вынесли за порог?

— Его нашли на окраине Рима с отрубленными или оторванными кистями рук.

Граф хмурится.

— Какой в этом смысл? И, кстати! С чего вы взяли тогда, что его убили в моем доме?!

* * *

Абу Ахмет Аль Сафер с наслаждением терзает ножом и вилкой огромный шмат жареного мяса на белой тарелке, отправляя в рот кусочек за кусочком и запивая водой из синей бутылки. Столик, за которым он сидит, погружен в тень арки, на освещенной солнцем мостовой мелькают ноги, одна пара ног, в черных сапожках, останавливается, сапожки поворачиваются в сторону Аль Сафера, и за столик садится графиня Хелена де Арсини.

Абу Ахмет жестом подзывает хозяина уличного кафе, вопросительным знаком замершего в желтом пламени двери, и показывает рукой, что нужно еще тарелку, еще мяса, еще воды. Хозяин, безошибочно разгадавший, что именно от него требуется, скрывается за дверью.

— Бисмилляхи рахмани рахим, — говорит Абу Ахмет, — Во имя аллаха милостивого, милосердного. Приветствую вас.

Хелена сидит с каменным лицом.

Хозяин, возникший за ее спиной, ловко расставляет посуду, раскладывает приборы, наливает воду из синей бутылки в сияющий чистотой бокал.

* * *

— Марко, — мягко говорит иезуит, — я ни в чем не обвиняю вас. Я ни в чем не обвиняю вашу жену. Кто я такой, чтобы винить кого-либо? Мы все лишь люди. Всего лишь люди. Комиссии важно понять, что эта смерть не имеет отношения к переговорам генерала с… другим человеком. А виновные в ней…

— Вы же сказали, что никого не вините?

— Граф. Вы же понимаете, что-то надо сказать прелату, что-то надо сказать карабинерам, что-то надо сказать прессе. Он был на удивление известен. Я читал о том, что у вашей жены были с ним общие интересы. Гастрономические, надо полагать.

— Я сожалею, Никколо, но я никак не могу одобрить ваш разговор с ней. Она слишком неопытна для этого. Не искушена. Я не могу так рисковать.

— Ох, вы не знаете этих русских женщин.

— И все же я знаю женщин лучше вас.

— Вы правы. А кстати, где она сейчас, в городе?

— Совершает покупки, я полагаю. Вас же не нужно предупреждать, что последует, если к ней кто-то приблизится?

— Не нужно, граф, — Никколо с видимым сожалением встает из удобного кресла, — что ж, будем как-то сами выкручиваться…

* * *

— Кстати, — говорит Абу Ахмет, с сожалением глядя на пустую тарелку и вытирая лоснящиеся губы уголком салфетки, — отличная работа с этим… поваром. Ты нам очень помогла.

Елена скупо улыбается.

— Что?

— Видишь ли, дорогой Абу Ахмет. Я этого не делала.

— Что-о?!

— И я очень зла, — белки ее глаз на несколько мгновений заливает кровь. Или это игра теней. Но хозяин, наблюдающий из приоткрытой двери, бледнеет и скрывается с глаз.

Абу Ахмет озадаченно откидывается на спинку стула.

— И чего же нам теперь ожидать? — спрашивает он будто бы сам себя.

* * *

Вилла Боргезе. Римский зоопарк. Человек в зеленом плаще с надвинутым на голову капюшоном заходит на мостик над водоемом. Желто-зеленая вода едва колеблется внизу. Человек достает из-за пазухи объемистый бумажный сверток. Мимо него проезжает мальчик на велосипеде. Человек вздрагивает. Сверток падает в воду.

Вода вскипает, одновременно с жутким гулом хлопают пасти нескольких крокодилов.

По воде плывут бурые пятна.

* * *

Уже стемнело. Граф задумчиво стоит у стеллажа с книгами.

— Милый, — он не оборачивается, — я вернулась. Мы сегодня куда-нибудь идем?

— Нет, не думаю.

— Хорошо. Я лягу пораньше.

Он кивает. Когда Елена подходит к двери, он спрашивает:

— Этот Паоло, которого недавно нашли. Ты с ним встречалась… здесь?

Она останавливается.

— Да.

— И как он тебе показался?

— Милый, но немного скучный. Он какой-то… сектант. Представляешь мое разочарование.

Граф сжимает кулак.

— Представляю.

— Оставлю тебя, дорогой. Хочу лечь пораньше.

— Да, — она выходит, — ты уже говорила.

Он разжимает кулак. На ладони раздавленная сережка.

Глава 5. Свежее мясо

Ночь, кухня ресторана. Паоло, в белом фартуке и поварской шапочке, с тесаком в руке задумчиво стоит над огромным куском дымящегося мяса. Склоняет голову набок. Отходит. Снова примеривается.

На полу кухни, в углу, небольшой помост из потемневших досок. Вверху на стене висит странной формы цепь и плётка с семиконечным хвостом.

Паоло разгорячен недавним сексом.

Он замахивается.

И останавливается — слышит, как в зале ресторана разговаривают люди.

Озадаченный, он выходит в темный зал.

Двое за столиком не обращают на него внимания. Такое впечатление, будто они не знают, что света нет.

— Вы мне не можете ничего советовать, — на повышенных тонах говорит один, чей голос кажется Паоло знакомым, — уж тем более запрещать. Я отчитываюсь не перед вами.

— Я просто хочу понять, что это даст, — насмешливо говорит другой, — а вы дуетесь и пыжитесь. Вопрос очень простой — зачем нам два халифата, если еще вчера не было ни одного?