Черная моль (сборник)

При мысли о Лидочке Геннадию стало не по себе. Допрос ее он провалил, причем самым недопустимым, самым позорным образом. Никаких фактов, никаких улик он не узнал. Хорошо еще, что не вызвал у Голубковой подозрений, не оборвал цепочку.

Прав Степан Прокофьевич и в другом. Преступников трудно уличать в незаконных махинациях внутри фабрики. Значит?… Значит, надо, как видно, идти в обратном порядке. Сначала искать выходы с фабрики, пути сбыта краденой пушнины. Но как это сделать?

Геннадий закрыл папку, минуту пристально смотрел на ее глянцевитую, чистую обложку, потом взял перо и размашисто, крупно написал вверху:

«Оперативное дело «Черная моль» (по меховой фабрике)».

В этот момент в комнату вошел Зверев.

– Ага, нашелся, – насмешливо произнес он, щуря правый глаз. – Где же ты вчера пропадал, Шерлок Холмс несчастный? В одиночку решил работать?

– Ничего подобного, – обиженно возразил Геннадий. – Как раз собрался идти к тебе.

– Все-таки собрался? Большое спасибо. А куда это ты вчера после допроса Голубковой вдруг исчез, растворился, так сказать? И до ночи дома не появлялся?

– Я к Андрееву спешил, у него и засиделся. Замечательный старик! Я у него очень интересные сведения получил. Вот прочти. – Геннадий торопливо протянул исписанные листки.

– Потом, – отстранил его руку Зверев. – Сначала скажи, как ты с девушкой толковал, это, наверно, поинтересней было. – И прищуренный глаз Зверева, как показалось Геннадию, с необычайным лукавством уставился на него.

– С Голубковой разговора не получилось, – признался Геннадий.

– Вот как? Неужто смутила она доброго молодца? Не устоял?

– Шуточки твои тут не к месту. – Геннадий насупился.

Но Зверев уже с интересом рассматривал надпись на папке.

– Придумал же шифр! Но, между прочим, метко, со смыслом. Ну, а теперь так. – Зверев удобно уселся за соседний стол и опять усмехнулся. – Выкладывай все свои мысли и сомнения. Кстати, последних у тебя, кажется, больше.

– Чутье свое показываешь?

– Зачем? Просто зашел и вижу, лицо у тебя, как у Гамлета, никак не решишь: быть или не быть?

Геннадий не выдержал и рассмеялся.

– То Шерлок Холмс, то Гамлет. Культурный ты человек, смотрю, начитанный.

– Резвишься? А нам, между прочим, в три часа к Басову идти.

– Ну, что ж. Пойдем, раз надо, – вздохнул Геннадий.

– Конечно. Только придется ему на стол план положить, план дальнейших мероприятий по делу… Как ты его окрестил? «Черная моль».

…Ровно в три часа Ярцев и Зверев вошли в кабинет комиссара Басова.

– А, товарищи меховщики! – с невозмутимым видом приветствовал их тот. – Присаживайтесь. Что-то давно не слышал о ваших успехах.

– Особых успехов нет еще, – ответил Зверев.

– Догадываюсь. Потому так скромно себя и ведете. Пока, значит, у вас одна лирика и всякие жизнеописания. Так, что ли? Ну, давайте их сюда. Посмотрим, что там прибавилось.

Геннадий положил на стол папку с делом.

– Ага, шифр прибавился, – усмехнулся Басов. – Ничего, подходяще. – Он стал проглядывать бумаги. – Так. Разговор с Лифшицем о связях Плышевского. Гм… Интересно. Дальше… Разговор с Приваловым о Голубковой. Так… С Андреевым – о Жереховой и о чем еще? Ага. О порядках на фабрике. Тоже интересно…

Продолжая разглядывать бумаги, Басов выколотил из трубочки остаток сигареты, вставил новую и, нащупав на столе спички, закурил.

– Так-так. И все эти разговоры, значит, в открытую. Что ж. Не возражаю. Люди попались надежные. Ну, а с кем еще толковали?

– С Голубковой, – еле выдавил из себя Геннадий, не поднимая глаз на Басова, и поспешно прибавил: – Но разговора не получилось, товарищ комиссар. Она ничего не рассказала.

– А почему?

Геннадий смешался и умолк, не зная, что ответить на этот прямой вопрос. Вместо него ответил Зверев:

– Подготовились мы недостаточно.

Басов покачал головой.

– Главное не в этом. Почему-то Ярцев в этот раз слишком уж понадеялся на себя и… на нее. Удивительное легкомыслие! – Он внимательно посмотрел на Геннадия. – Раньше, кстати, за вами такого не наблюдалось.

И снова Зверев поспешил на выручку:

– Учтем, товарищ комиссар. С кем не бывает! А Голубкова не догадалась, зачем ее вызвали.

Басов усмехнулся.

– Из вас, Зверев, адвоката не получится, не старайтесь. А вам, Ярцев, делаю серьезное предупреждение. Если и дальше так пойдет, то эта самая «черная моль» вам еще при жизни памятник поставит. – И резко, почти с угрозой прибавил: – Лично я такой славе не завидовал бы. Имейте это в виду.

– Понял, товарищ комиссар.

– Ну, то-то же. А теперь, друзья-товарищи, пора переходить от открытой игры к закрытой. В противоположность шахматам, она у нас более активна. Так, что ли? – Басов снова придвинул к себе папку. – Ага. Вот и ваш план. Посмотрим.

Зверев и Ярцев с опаской переглянулись. У обоих одновременно мелькнула одна и та же мысль: «Сейчас начнет уточнять». Эти «уточнения», как любил выражаться Басов, нередко кончались тем, что он перечеркивал план и приказывал составить новый.