Черная невеста

Браслет оставался холодным. Мистер Данлоу, надевая его на запястье Флоренс, предупредил, что он впитывает магию и нагревается. Но этого не случилось ни разу: разрушительная волна силы поднялась лишь однажды, когда Флоренс угрожала опасность, и схлынула, оставив хозяйку разбираться с последствиями. Флоренс не хотела никакой магии. Никогда больше.

И радовалась тому, что ее нет.

Больше всего она боялась, что кошмар повторится. Что-то выведет ее из душевного равновесия, захлестнет, и мир снова начнет терять четкость и расплываться. Поэтому она старалась не волноваться: сеньора дель Розель рассказала, как переключать внимание, и напомнила, как правильно дышать, если Флоренс покажется, что она теряет контроль.

Сегодня ее спокойствие впервые пошатнули так сильно, что сердце начало колотиться в груди быстро-быстро, а руки похолодели.

– Может быть, пройдемся? – предложил Ронан мягко. – Хотя бы по дому, раз за дверью льет.

– Прекрасная идея! – Флоренс вскочила, снова резко, и Ричард опять заворчал. – Тихо, малыш. – Она потянулась к его ушам. – Прости, я не специально…

– Я рад, что вы нашли с собакой общий язык, – сказал Ронан, когда они поднимались по лестнице мимо портретов его предков. – И называете это чудовище малышом. Вы же помните, как приказать ему защитить вас, если почувствуете опасность?

– Конечно, мистер Макаллан, – ответила Флоренс, не особо задумываясь, о чем он спросил. В голове вертелись совсем другие мысли. – Я теперь могу вернуться в Августу?

– А вы так хотите возвращаться? – Он посмотрел на нее сверху вниз.

Флоренс покачала головой.

– Я не знаю, – призналась она.

– У вас есть время подумать. – Ронан улыбался спокойно и тепло. – Если же ваш вопрос звучал как «Должна ли я вернуться в Августу?», Флоренс, спешу вас уверить, что не должны. Я обещал вам гостеприимство и помощь, пока вы нуждаетесь в ней, и я держу свое слово.

Она остановилась у перил на втором ярусе и посмотрела вниз: просторный холл отсюда казался чуть меньше, чем если сидеть в кресле перед огромным, сейчас пустым камином. Красивая комната в кукольном домике.

– Данлоу пишет, что назначенный вам поверенный сейчас заканчивает последние дела. – Ронан оперся на перила рядом. – Поместье Дивейлу, конечно, останется у Найтингейлов, отойдет побочной линии рода, а вот дом у площади Тернера и еще некоторые вещи достаются вам. Прямых наследников у лорда Герберта не было. Признанных, – он кашлянул, – признанных детей, которые могли бы оспорить решение суда, тоже нет. И нет, если вам все еще интересно, титул вы не наследуете и никаких обязанностей, связанных с ним, не несете. Можете забыть произошедшее как страшный сон.

Флоренс натянуто улыбнулась.

– Вряд ли я это забуду.

– Можете вернуть себе прежнее имя, – мягко сказал Ронан. – Это не прежняя жизнь, но хоть что-то. И главное: суд постановил признать вас дееспособной, но обязал носить браслет и раз в полгода общаться с представителем Ордена. Либо по вашему желанию вы можете…

– Я пока не готова думать об этом, мистер Макаллан, – осторожно перебила его Флоренс.

– Я не настаиваю.

Он замолчал. Флоренс тоже не знала, что сказать, поэтому их общее молчание было неловким. Согласно правилам этикета и наставлениям старших, следовало в таком случае обсудить погоду или найти способ сделать собеседнику не слишком личный комплимент. Ну, или извиниться и уйти, сославшись на дела или головную боль. Но Флоренс очень не хотела оставаться одна сейчас. Как и обсуждать свое будущее.

– Я бы хотела побывать в Грей-Стоуне, – призналась она.

– Это несложно устроить. – Мистер Макаллан, кажется, только и ждал, чтобы она что-то сказала. – В Грей-Стоуне живет моя двоюродная тетка… Еще там есть, и вам, Флоренс, это может понравиться, курсы старшей школы для женщин. Посещать их можно с разрешения мужа или опекуна, но вам, вдове с хорошим достатком, никакой опекун не нужен. Не на этих землях, по крайней мере…

Флоренс замерла и выпрямила спину. Что-то не сходилось.

Ронан все время говорил так, словно не было кое-чего еще. Важного. Того, что позволило ей быть здесь, – вернее хваленого эйдинского гостеприимства и милосердия Макаллана-старшего.

– Вы путаете, мистер Макаллан. – Она говорила осторожно, но с каждым словом все более четко. – Если я правильно помню, а на память я, хвала святым и преподобным, в последнее время не жалуюсь, в середине месяца ночью в месте под названием Грин-Лоу вы взяли меня в жены перед лицом небес и в присутствии брата Райана. И пока ни вы, ни я, ни смерть кого-то из нас, ни внешние обстоятельства не расторгли этот брак, разрешение на который, опять же, если я правильно помню, выдал Его Высочество принц-регент.

Ронан ответил не сразу. Он удивленно посмотрел сначала на нее, потом в сторону – туда, где на одном из портретов его предок опирался на огромный, почти ему по грудь, клинок. Этот меч висел рядом с другим оружием на стене возле камина, и лорд Макаллан в один из вечеров рассказывал, как дед запрещал малышу Алеку к нему прикасаться – боялся, что поранится.

Ронан вздохнул. То ли печально, то ли устало.