Черная невеста

Никакой толпы рядом они не видели и не слышали. По узким тротуарам деловито шагала публика, в основном одетые в серое клерки и настороженные полисмены. Но Джеймс махнул хлыстом куда-то в сторону площади.

– Я слышал, пока ждал вас, миледи, что сегодня принимают какой-то закон и под статуей Доброго Уилли будет шумно, – сказал он, обернувшись. – Не при леди говорить, но эти свободолюбицы, вы понимаете, о ком я, задумали облить ступени Сената красной краской. Через площадь было бы ближе, но не хотелось бы попасть в капкан. Видите, сколько полицейских?

Полицейских, на взгляд Флоренс, было и правда много, но кто знает эти городские улицы, может, тут так и должно быть?

Леди Кессиди осмотрелась, поджала губы и кивнула.

– Делай, как считаешь правильным, Джеймс, – сказала она.

Они обогнули площадь, хотя для этого и пришлось выехать на широкую оживленную улицу – Дженни демонстративно приложила кружевной платок к носу. Флоренс сидела, вжав голову в плечи и вцепившись в обитое светлой кожей сиденье, потому что здесь, посреди бушующего потока карет, колясок, снующих между ними мальчишек с газетами и прохожих, рискующих жизнью, чтобы пересечь дорогу, ей тоже стало дурно. И совсем не из-за запахов, хотя они, конечно, приятными не были.

Просто вокруг было слишком много всего.

Флоренс заставила себя глубоко дышать и прикрыла глаза. Рука нырнула в карман. Конечно, флакона с пилюлями там не нашлось, но прикосновение к шелковой ленте, подарку мисс Голдилокс, почему-то подействовало. Стало спокойнее. И в воздухе снова зазвучал аромат трав и розовой воды, а не пота, лошадей и дорожной пыли.

Когда Флоренс осмелилась приоткрыть глаза, карета как раз проезжала мимо площади, широкой, окруженной величественными зданиями: Сенат, Верховный Суд Логресса, Палата Министерства финансов, Центральная Биржа с высокими колоннами и монументом святого Александра, покровительствующего справедливой торговле.

У шестиугольного постамента со статуей адмирала Тернера, изображенного молодым красавцем в треуголке, собралась пестрая толпа женщин; некоторые держали развернутые плакаты. Флоренс попыталась вглядеться в надписи, но перед глазами рябило – и она не смогла ничего разобрать.

– Как же душно здесь, – проворчала леди Кессиди, обмахиваясь веером. – Дженни, милая, у тебя нет с собой флакона с солью? Кажется, Флоренс дурно.

Дженни нехотя достала из сумочки синюю бутылочку и протянула матери.

– Конечно, – сказала она со сдержанным ехидством. – Ничего не жалко для дорогой кузины.

Ресторан с окнами, выходящими на площадь Адмирала Тернера, был дорогим – настолько, что по своей воле Ронан бы в него не пришел. Он, конечно, не бедствовал, но отдавать за ужин деньги, которые обеспечили бы ему целую сытую неделю, считал глупым расточительством.

Здесь были высокие окна, по краям украшенные цветочными витражами, мраморные колонны и пол, живые цветы в глиняных кадках и даже искусственный пруд с пятнистыми карпами. Из магических ламп лился мягкий свет: теплый, оранжевый, обрамленный белым кружевом абажуров. Гостей оказалось очень, очень мало: такие заведения заполнялись ближе к вечеру, днем сюда заглядывали разве что перебравшие накануне сыновья почтенных семейств да такие, как Ронан Макаллан, получивший с утра записку.

Почему сеньора дель Розель назначила встречу здесь, Ронан не знал. Это казалось по меньшей мере странным: «Мраморный дворец» не слишком подходил для деловых бесед. Но он пришел, опоздав почти на четверть часа. Строгий распорядитель зала встретил его с таким выражением лица, что Ронану очень захотелось вернуться сюда в компании Эдварда Милле.

– Меня ждет сеньора дель Розель, – сообщил он спокойно.

На лице распорядителя тут же расплылась вежливая улыбка.

– Конечно, сэр, – сказал он льстиво. – Я провожу вас.

Глория ждала его в одном из полузакрытых кабинетов с окном, выходящим на площадь. Среди сияющей белизны мрамора и блеска серебра ее черное платье казалось еще более траурным. Сама же Глория была на удивление бодра и приветлива. Перед ней стояла чашечка с горячим шоколадом.

Эйдинский мальчишка в Ронане очень хотел утащить маленькую серебряную ложку, которая лежала на блюдце, шутки ради, чтобы отомстить льстивому распорядителю, но этот поступок, конечно, был недостоин взрослого мужчины.

– Принесите мистеру Макаллану крепкий кофе и медовое печенье, – приказала Глория и добавила, когда распорядитель, быстро поклонившись, исчез: – Очень рада видеть вас, Ронан. Присаживайтесь.

– Я могу сам выбрать то, что хочу, сеньора дель Розель, – сказал Ронан. Стул был удобным, как кресло, скатерть – плотной, белоснежной, с узором серебряных нитей.

Глория улыбнулась:

– Будем считать, что я угощаю вас достойнейшим, что есть здесь, в благодарность за вашу помощь. Неоценимую. Кофе здесь лучший во всем городе, поверьте. – Она поднесла свою чашку к губам. – И шоколад один из лучших. Почти как моя матушка делала.

Ронан смотрел на нее, улыбаясь, и ждал, когда сеньора дель Розель прекратит эту отвлекающую болтовню и перейдет к делу.