Черная невеста

– Да, давно прошла, – ответила Флоренс. – Спасибо за заботу.

– Позволишь присесть? – Матильда наконец посмотрела ей в глаза.

Она поджимала губы, и Флоренс поймала себя на мысли, что сравнение с жабой было и правда метким. Стало неловко и неприятно: думать гадости о Матильде казалось предательством, учитывая, что она явно искала сближения в последнее время.

– Да, конечно. – Флоренс указала ей на кресло у стены. – Садись, пожалуйста, вот сюда. Если хочешь, я могу позвонить и попросить принести чай. Я как раз думала…

– Нет, скоро ужин, если ты забыла, а я пришла по делу и не хочу ждать. – Матильда опустилась в кресло.

На ней было то же платье, в котором она гуляла по парку. Флоренс заметила, что край подола запачкался.

Матильда немного выждала. Взгляд ее снова забегал по комнате, руки сжались и разжались на подлокотниках. Матильда откинулась на спинку и посмотрела на Флоренс из-под полуопущенных ресниц.

– Тебе стоит держаться от лорда Дугласа подальше, – вдруг сказала она тоном своей матушки.

Флоренс не сразу поняла.

– Прости? – переспросила она, наклонив голову набок.

– Тебе. Стоит. Держаться. От. Лорда. Дугласа. Подальше, – кузина повторила слова одно за другим, как для маленького ребенка, который никак не может запомнить сложную фразу.

Флоренс моргнула.

– Мне казалось, я и без того не ищу его внимания.

Хотелось добавить: я вообще не ищу ничьего внимания, дорогая кузина, потому что твой отец – мой дядюшка – уже почти определил мою судьбу.

– Я заметила, как ты его не ищешь, сегодня в парке, – сквозь наставительный тон прорвалось ехидство. – Сиди он на пару ладоней ближе, можно было бы решить, что вы заняты чем-то неподобающим.

Флоренс вспыхнула.

– Он сам…

– Ну конечно, он сам! – хмыкнула Матильда, постукивая пальцами по подлокотнику. – И о чем вы говорили, интересно?

– О живописи, – честно ответила Флоренс и скрестила руки на груди.

Мысли про жабу уже не казались гадкими.

Глаза кузины стали круглыми от удивления – видимо, она ждала чего-то другого? Интересно чего? Что Флоренс расплачется, замнется от стыда или начнет оправдываться?

– Лорд Дуглас был мил и приветлив, – сказала она четко и медленно. – Он посчитал нужным загладить неловкость, которая возникла за столом во время того ужина. Ты же знаешь, дорогая кузина, – Флоренс не удержалась, и в последние два слова просочилась капелька яда, – что у меня не может быть к нему никакого интереса, а его интерес я пресеку, поскольку…

Дыхания не хватило, и Флоренс замолчала. Щеки все еще горели – не от стыда, правда, а от возмущения. Матильда смотрела на нее и хмурилась.

Из сада слышались песня, которую напевал один из подмастерьев садовника, и хруст, с которым он отрезал от кустов роз все лишнее.

Матильда встала. Голову она держала прямо, почти царственно, как графиня в изгнании, вынужденная терпеть унижения.

– Я поняла тебя, дорогая кузина, – сказала она чопорно. – И не вижу причин тебе не верить, поскольку мой отец уверен, что Флоренс Голдфинч не склонна ко лжи. Разве что к самообману.

Флоренс снова моргнула – от удивления: ей всегда казалось, что дядя Оливер лишь ищет повод упрекнуть ее в нечестности или лукавстве.

– Но я спешу тебе напомнить, – продолжила Матильда; сейчас ее голос звучал как у одной из сестер обители, когда те отчитывали маленьких учениц, попавшихся на шалостях в первый раз, – что существует такая вещь, как сестринская солидарность. Лорд Дуглас ухаживал за Дженни. – Ее взгляд метнулся в сторону. – Тебе не стоит флиртовать с ним из уважения к сестре, а если он попытается быть с тобой более чем вежливым, твоя обязанность – не принимать его ухаживания.

Наверное, будь ее тон другим, Флоренс бы кивнула: уводить поклонников у сестер и подруг правда гадко. Дженни была задирой, но кто знает, как изменился бы ее характер, получи она немного больше любви – или внимания от молодого человека, запавшего в сердце? Но Флоренс разозлилась – впервые за долгое время, и эта злость затуманила мысли.

– А иначе что? – спросила она с несвойственной себе дерзостью.

На лице Матильды снова проступило изумление, правда, она быстро с ним справилась: приподняла брови и усмехнулась уголком рта.

– А иначе, дорогая кузина, – она тоже не удержалась от яда, – иначе, поверь, я найду способ усложнить твою и без того паршивую жизнь. Какой бы капризной дурой ни была иногда Дженни, она моя родная сестра, – добавила она со странной искренностью, порывисто и серьезно. – Ради ее счастья я готова пойти на подлость.

Может быть, так лег свет, но Флоренс почудился румянец на щеках Матильды и лихорадочный блеск в ее глазах. Кузина дернула плечом, еще раз стрельнула глазами по углам – неужели искала в одном из них лорда Дугласа? – и, прежде чем Флоренс нашла что сказать, вышла из комнаты, аккуратно затворив за собой дверь.

Замок еле слышно щелкнул. Словно не было ни спора, ни угроз.