Черная невеста

– Чтобы их здоровый мозг поддался вибрациям эфира и срезонировал с неправильным? – Лорд Силбер, не останавливаясь, повернул голову и коротко посмотрел на растерянную сестру Саманту. – Подобное притягивает подобное, как вы и сказали, добрая сестра, – усмехнулся он. – И что, если мозг одного из близких или родственников окажется восприимчив к порченому эфиру? Я тоже читал и кое-что из тех самых алхимических трактатов, – он бросил странный, острый взгляд на Флоренс, – и работы доктора Кимберли и, кстати, даже был на его дебатах с доктором Махёрин. Давайте мы просто дойдем до палаты моей сестры. Я хочу увидеть, что те деньги, которые я жертвую обители Святой Гертруды каждый год, идут в дело.

Сестра Саманта покраснела и сникла. Она пробормотала извинения, опустила голову – взгляд теперь устремлялся вниз, к ногам, а не вперед.

Флоренс очень хотелось утешить ее, подбодрить и, главное, поблагодарить за чуткий интерес и надежду, но она лишь поймала взгляд сестры Саманты и неловко улыбнулась, словно извиняясь за резкость дядюшки. Хотя, если подумать, его выводы были верны. Верны и честны, но безжалостны.

Флоренс шагнула в крыло душевнобольных вслед за дядей.

Здесь было свежо. Высокие потолки коридора выкрасили в белый, стены – в бледную охру. Сквозь скромные витражи, изображающие деяния святой Гертруды, падал тускловатый дневной свет, поэтому лампы не горели. Витражей было восемь, по четыре с каждой стороны, и они украшали высокие двери. Сестра Саманта бросила на Флоренс внимательный взгляд.

– На этом этаже общие палаты. Стараниями лорда Силбера, – она коротко поклонилась дяде, – и нескольких других благотворителей, чьи имена содержатся в тайне, мы можем позволить себе принимать в обители бедняков и обездоленных. Пройдемте, нам на лестницу. Аделина Голдфинч на третьем этаже.

Флоренс показалось, что на лице дядюшки мелькнуло что-то темное, злое – недовольство или презрение. Но он ничего не сказал.

Они поднялись по белой винтовой лестнице с резными перилами и широкими ступенями, чуть стертыми следами многочисленных ног. Третий этаж был ниже, его коридоры – извилистее, а двери – плотными, из светлого дерева, с маленькими овальными окошечками, прикрытыми решеткой. На каждом повороте за письменным столиком, освещенным зеленоватой лампой, сидела одна из сестер обители: кто-то молился, кто-то изучал книги, а кто-то старательно вносил записи в плотные карточки, сверяясь со свитками, лежащими на столах. Шуршали бумаги и перья, ткань одеяний, глухо звучали шаги – пол устилали плотные серые ковры без узора.

Сестра Саманта проводила их до дверей, которыми заканчивалось ответвление коридора. Еще одна служительница, довольно молодая, с круглыми очками, висящими на серебристой цепочке на груди, почти вскочила при их появлении и подслеповато моргнула.

– Сестра Ангелика, – сказала сестра Саманта строго. – Лорд Оливер Силбер пришел к сестре.

Сестра Ангелика поклонилась. Ее растерянность, похожая на ту, которая бывает у людей, случайно задремавших и вдруг проснувшихся от резкого звука, сменилась деловитым участием.

– Миссис Голдфинч…

– Леди Аделина Силбер, – поправил ее лорд Оливер.

Сестра Ангелика замялась и растерянно посмотрела на сестру Саманту. Та нахмурилась:

– Лорд Силбер, при всем уважении, в этих стенах мы зовем тех, о ком заботимся, именами, под которыми они жили вне…

– Моя сестра – леди Аделина, – ответил он твердо. – И вы можете звать ее как угодно, но при мне будьте добры называть ее фамилией моего рода. И не упоминать другую применительно к ней.

На щеках сестры Саманты выступили яркие пятна.

– Хорошо, – сухо согласилась она. – Как вам будет угодно, лорд Силбер. А теперь, прошу вас, найдите в своем сердце немного мягкости, потому что она потребуется вам. И вам, мисс… – Она с сомнением посмотрела на Флоренс, опасаясь, что и здесь действует запрет.

– Мисс Голдфинч, – любезно подсказал дядя Оливер. – От Силберов во Флоренс ничего нет.

Сестра Саманта нахмурилась. Флоренс показалось, что в ее взгляде мелькнула ярость и лишь прекрасное самообладание помешало чувствам прорваться наружу и обрушиться на голову лорда Силбера.

– А вам, мисс Голдфинч, пожалуй, понадобится немного мужества, – сказала сестра Саманта Флоренс. – Сестра Ангелика, будьте так добры, проверьте, не спит ли леди Аделина Силбер. Мы подождем пару минут.

В комнате, большой, светлой, с витыми решетками на окнах, пахло лекарством и лавандовой водой. Стены здесь были белыми, как и шторы и ковры на паркете. И даже мебель закрывали белые чехлы, как в брошенном хозяевами доме.

Аделина Голдфинч сидела у окна в кресле и, казалось, дремала. Она тоже была белой: серебристые волосы, собранные в высокую прическу, белое платье, или, как оказалось, когда Флоренс присмотрелась, белая рубашка, длинная, из плотного льна. И кожа бледная, как воск.

– Аделина. – Сестра Саманта подошла и мягко дотронулась до спинки кресла. – К тебе пришли.

Она сделала знак Флоренс и лорду Силберу приблизиться. Звук шагов тонул в густом ворсе ковра.