Черная невеста

Он был недоволен и зол, от этого хотелось спрятаться где-то, стать тише замершей мышки, незаметной и маленькой. Знакомое чувство беспомощности, которое всегда появлялось перед дверью в дядюшкин кабинет, снова захватило Флоренс. Только в этот раз она оказалась здесь не одна – и оттого было даже тревожнее.

Флоренс села в кресло, на которое указал дядя, Бенджамин встал за ее спиной, тоже притихший и смущенный. Его рука скользнула по плечу Флоренс, ласково сжала: держись, дорогая кузина! Флоренс вздрогнула и огляделась.

Дженни сидела с идеально ровной спиной, сложив руки на коленях, как примерная девочка, и опустив плечи. Темно-розовый шелк ее платья только подчеркивал и бледность кожи, и почти болезненный румянец на щеках. Пальцы комкали платок. Дженни нервничала, и Флоренс, привыкшей к другой кузине – уверенной, самовлюбленной, знающей, что за один взмах ресниц ей простят и дурную шутку, и случайную грубость, – было странно видеть ее вот такой. Не капризно надувшейся, а по-настоящему испуганной.

Матильда же была спокойной и равнодушной. Или усталой. Она сидела рядом с матерью и ждала, ни капли не тревожась. Возможно, подумала Флоренс, ее расстраивает лишь то, что здесь не забьешься в угол с книгой.

– Я рад, что мы все наконец собрались. – Дядя скрестил руки на груди. – Пусть и по столь… неприятному поводу. Констебль Гроув, спасибо, что уделили моей семье внимание. Мне очень жаль, что пришлось отвлекать вас от службы…

– Ну что вы, лорд Оливер. – Констебль улыбнулся. – Моя работа заключается в том, чтобы по мере сил восстанавливать справедливость. Неважно, в испорченном платье дело, в пропавшем котенке или в похищенных ценностях.

Он посмотрел на Флоренс и еле заметно кивнул ей. Лорд Силбер откашлялся и тоже посмотрел на нее – холодно, остро. Дальше взгляд скользнул на Дженни, потом на Матильду и на леди Кессиди, которая тоже сидела, опустив голову и сжав губы, – словно провинившаяся ученица в кабинете директрисы, знающая, что впереди гневная отповедь.

– Я очень разочарован, – сказал лорд Силбер наконец. – Тем, что в моем доме испортили дорогую вещь. Тем, что ее испортили намеренно. А еще тем, что к этому причастен один из членов моей семьи. Один из моих детей. Моя собственная дочь, в сердце которой не нашлось ни благодарности за все, что для нее сделано, ни сострадания к ближнему.

Дженни всхлипнула и опустила голову. Матильда тоже вздрогнула.

– Видимо, я был слишком добр ко всем вам и слишком многое позволял вашей матери, – продолжил лорд Силбер. – Которая вас и избаловала бесконечными потаканиями. Я думал, что мои дочери воспитаны достаточно хорошо, чтобы подать добрый пример сироте, которую я принял в дом, но я ошибся. Единственный пример, который они могут подать, – это пример подлости и злобы. – Голос дяди звучал почти как голос отца Сэмюэля на проповеди, и Флоренс тоже вздрогнула.

Пусть гнев был направлен не на ее, она почувствовала, как кровь жарко забилась в висках и голова стала вдруг тяжелой.

– Папа, я не… – попыталась вмешаться Матильда, но лорд Силбер сделал ей знак замолчать.

– Неважно, кто из вас подкупил служанку, – сказал он холодно. – Вторая должна была предупредить это и не дать сестре совершить глупость. Вы обе будете наказаны. А ты, Дженнифер Силбер, сейчас встанешь и постараешься найти в себе силы извиниться перед всеми. Перед Флоренс и констеблем Гроувом в первую очередь.

Дженни встала с места и замерла. Она все еще была прямой, почти величественной, как на приеме у какой-нибудь герцогини, и ни дрожащие губы, ни крупные слезы, зависшие на подбородке, не умаляли ее красоты.

Их сходство с отцом бросалось в глаза, и дело было не в общем цвете волос, и не в росте, и не в стройности: Дженнифер Силбер сейчас тоже злилась. И взгляд ее тоже был полон разочарования. Она вздернула подбородок и посмотрела на отца так, словно он обманул ее, лишив своей поддержки.

– Мне жаль, – начала Дженни сдавленно и шмыгнула носом. – Мне жаль, мистер Гроув, что моя глупость стала причиной беспокойства.

– Надеюсь, мисс Дженнифер, вы сделаете выводы, – сказал констебль Гроув почти мягко.

– Непременно, мистер Гроув, – ответила Дженни. – Пожалуй, мне стоит обсудить этот случай с духовником, дорогой отец.

– Да, зависть и тщеславие, моя дорогая дочь, – сказал лорд Силбер, выделив слово «дорогая» едкой интонацией. – Зависть и тщеславие не только отравляют душу, но и мешают ясности мыслей. Ты определенно обсудишь это с отцом Сэмюэлем, но сейчас, прошу, выполни мою просьбу. До конца.

Дженни замялась. Она посмотрела на Флоренс коротко и испуганно и снова бросила взгляд на отца. Тот оставался непоколебим.

– Мы ждем, Дженнифер.

– Дорогая… кузина. – Дженни облизала губы и замялась.

Взгляд ее бегал по комнате, останавливался на часах, на полу, на фигуре отца и даже на пятне света на обоях, но только не на Флоренс, словно та была чем-то слишком мерзким, чтобы на нее смотреть.

– Мне жаль, – сказала Дженни.

И замолчала, глядя в пол.