Черная невеста

– О чем именно ты сожалеешь, Дженни? – спросил вдруг Бенджамин. – Ну же, искреннее раскаяние отличается тем, что ты понимаешь, в чем именно виноват, и можешь сам себе в этом признаться. Наш отец учил меня этому. Пришло время и тебе научиться.

Дженнифер подняла взгляд и яростно посмотрела на брата. Губы ее снова дернулись, а глаза покраснели, кажется, еще больше. Она опять шмыгнула носом и стерла с подбородка и щек слезы. Платок в ее пальцах, кажется, промок насквозь.

– Прости, что я заставила Китти испортить твое платье, Флоренс, – сказала Дженни глухо. – И испортила тебе настроение и… праздник, наверное. Я обещаю, что постараюсь больше так не делать.

Рука Бенджамина снова легла на плечо Флоренс.

Стоило, наверное, что-то ответить. Флоренс задумалась, глядя в лицо сестры: ни раскаяния, ни сожаления там не было, только обида.

– Я принимаю извинения, Дженни, – сказала Флоренс спокойно. – Спасибо, что смогла их произнести.

Дженни вдруг странно дернулась, издала сдавленный всхлип и, прижав ладонь с платком к лицу, выскочила из кабинета. Матильда, не дожидаясь разрешения отца, бросилась вслед за ней.

Лорд Силбер с шумом выдохнул.

– Я слышал, Кессиди, что ты позволила ей два платья, а не одно, – заговорил он сухо. – Так как Дженнифер не пойдет на бал, пусть какое-то из них перешьют для Флоренс, а другое вернут модистке. А над наказанием для Матильды я подумаю, – добавил он. – Констебль, еще раз большое спасибо. Надеюсь, позор моих дочерей останется в стенах этого дома.

– Можете не сомневаться, сэр, – отозвался мистер Гроув. – Девочки иногда ссорятся, особенно когда делят женихов, например.

– Что именно они не поделили, я выясню. – Лорд Силбер усмехнулся. – И моя дорогая жена мне в этом поможет. А пока, моя дорогая семья, предлагаю вернуться к нашим делам. Кессиди, прикажи кому-то принести мне обед и графин свежей воды сюда, – сказал он, когда леди Кессиди встала и собиралась выйти. – Дел еще немало, а все эти вопросы воспитания успели отъесть у меня большой кусок времени. Флоренс, останься на минуту.

Флоренс, которая хотела догнать Матильду и задать ей вопросы – глядя в глаза, чтобы та не смогла отвернуться, – замерла. Бенджамин перехватил ее взгляд и кивнул, сделав знак, что дождется снаружи.

Когда дверь закрылась, отсекая их с дядей от всех остальных, лорд Силбер достал из ящика стола несколько книг.

– Подойди, – приказал он.

Флоренс подошла. И поняла, что ее тайник все же был обнаружен.

«Чудесное искусство инструментов», «Трактат о связях», слишком сложный, чтобы Флоренс поняла его, «Искусство природы» Бэкона, а также тот самый «Реквием», роман в письмах, доставшийся от Бенджамина, лежали на столе дяди.

– Чтобы больше, – сказал лорд Силбер, указывая на книги, – я не видел, что ты читаешь литературу, которую юным леди читать не следует. Я запрещаю тебе пользоваться библиотекой до совершеннолетия.

– Но дядя… – Флоренс попыталась возразить, что в таком случае у нее совсем не останется развлечений.

– А то, что тебе действительно следует читать, ты получишь от леди Кессиди. Она, кажется, больше думает о собственной увядающей красоте, чем о воспитании трех вверенных ей девиц. Можешь идти, Флоренс. Постарайся не разочаровать меня так же, как это сделали мои дочери.

Глава 5

Клара Милле родилась в середине августа. По воспоминаниям леди Имоджены, в тот день, пятнадцать лет назад, погода капризничала: дождь то шел, то отступал, небо хмурилось, тучи бродили туда-сюда, было душновато, и от этой духоты страшно ныла голова. Леди Имоджене подумалось, что и ребенок, родившийся в такой день, должен быть капризным, но нет: Клара росла спокойной и рассудительной, ее любили все, особенно старший брат.

Ронан пришел на праздник на правах доброго друга семьи. В руках у него был шуршащий сверток – уже не кукла, но что-то поинтереснее: хорошая пастель и сборник легенд Эйдина, проиллюстрированный тем самым Томасом Голдфинчем. Клара Милле рисовала, как все логресские леди, сносно и для души и любила читать, поэтому Ронану не пришлось долго выбирать подарок.

У Клары Милле было все, даже пони. Глупо было бы надеяться подарить ей что-то впечатляющее, да и зачем? Ронан дарил, как говорили в Эйдине, от сердца.

Леди Имоджена расплылась в улыбке, когда увидела его.

– Мистер Макаллан! – Она подставила щеку для поцелуя: продемонстрировала окружавшим ее леди, женам и дочерям высокопоставленных лиц, что мистер Макаллан, похожий на забежавшего в цветник волкодава, действительно имеет право здесь находиться. Как друг. – Рада видеть вас!

Ее взгляд скользнул по свертку, который он придерживал локтем.

– Клара, дорогая! – Леди Имоджена сделала дочери знак, и та, кивнув собеседнице, другой девице, угрюмой дурнушке в небесно-голубом, подошла к ним. – Мистер Макаллан хотел тебя поздравить, солнышко.

Она ласково потрепала дочь по плечу.