Черная перепелка

— Точно не могу сказать, но незадолго до того, как он исчез. Может, за месяц… Сейчас-то все уже знают, кто эта несчастная девушка, которую убили вместе с Максом. Мила Закатова. Вот ее Юля так и не вычислила, хотя подозревала, что у Макса кто-то появился, потому что он на самом деле время от времени исчезал из поля ее зрения, и она носилась по городу в его поисках. Возможно, не будь эта девушка замужем, Макс бы вряд ли прятался, ходил бы с ней открыто, держа ее за руку. А здесь, сами понимаете, какая история — муж-бизнесмен и все такое. Но это не Юля, нет… Скорее уж сам Закатов. Хотя убийство выглядит совсем как женское.

— Знаете, Михаил, я не удивлюсь, если жители нашего славного маленького городка раньше меня, следователя, узнают имя убийцы.

Смушкин попытался улыбнуться, но у него не получилось.

— Михаил, что вы можете рассказать о Тамаре Савушкиной? Я слышал, доктор Тропинин доверял ей, они дружили.

— Да, это правда. Пожалуй, Тамара была единственной женщиной, к которой Юля не ревновала Макса. Она не то что некрасивая, по моему мнению, некрасивых женщин нет. Она очень мила, у нее даже как будто бы правильные черты лица, красивые волосы, но в ней нет сексуальности, того аромата женщины, на который слетались бы мужчины. Не знаю, как объяснить. Ее не интересуют мужчины, и это притом, что она уж точно не лесбиянка. Думаю, ее сделало такой «мертвой», бесчувственной неудачное замужество. Полагаю, что она так настрадалась, так много всего пережила, что решила для себя больше никогда не связывать свою жизнь с мужчиной. А мужчины, все без исключения, я имею в виду ее окружение, словно считывали это с нее, как-то определяли это и не подкатывали…

— А Макс?

— Она была его правой рукой, он много раз, я сам слышал, отзывался о ней как о человеке талантливом, говорил, что она идеальная операционная медсестра, что без нее он бы и не справился. Она первой приходит в операционный зал и уходит последней. Вы же не знаете, что такое — операция, и как важна слаженность действий, взаимопонимание, контакт. Медсестра и наборы для операции подготавливает, стерильный текстиль, скальпели, другие инструменты. Помогает хирургу надеть халат, перчатки, маску. Операционная медсестра должна быть выносливой, ведь операции бывают многочасовыми. Что же касается Тамары, то она, помимо того, что обладает всеми этими качествами и навыками, по словам Макса, с легкостью осваивает новое оборудование, что тоже очень важно. Но, повторюсь, важны личный контакт и взаимопонимание. И между Тамарой и Максом эти «операционные» отношения переросли во что-то большее, в крепкую дружбу. И тут, к счастью для обоих, эти отношения были восприняты окружением прекрасно и именно как дружба. Их, к примеру, невозможно было заподозрить в любовной связи, они своими отношениями никого не ранили, не травмировали, в том числе и себя! Они прекрасно ладили, полагаю, делились друг с другом, советовались, искали друг в друге утешения, и это нормально! Что бы ни происходило в больнице, какие-то конфликты, споры, драмы (а больница, скажу я вам, — сложный организм!), они всегда поддерживали друг друга и, как я теперь понимаю, были в курсе личной жизни друг друга… Я подвожу к тому, что если у Тамары личной жизни не было, а потому Макс вряд ли мог бы что-то ей посоветовать или помочь, то у Макса личная жизнь била ключом, и вот Тамара как раз могла знать о существовании молоденькой любовницы Тропинина, о Закатовой, и помогать им в их любовно-шпионском романе. Предположу даже, что у Макса хранилась копия ключей от ее квартиры, где парочка встречалась.

— Я звонил ей, у нее телефон отключен…

— Вообще-то Тамара — человек собранный, аккуратный, и уж если телефон отключен, значит, тому есть какое-то объяснение. Давайте я позвоню, быть может, мне повезет больше?

Дождев кивнул, и Смушкин достал телефон, позвонил, включил громкую связь, и буквально через несколько секунд кабинет прострелили невероятно громкие и нервные длинные гудки.

Затем послышался характерный телефонный хруст, и послышался ясный женский голос.

— Да, Миша… — женщина в трубке показалась Дождеву встревоженной.

Хотя как же иначе, ведь ей позвонил сожитель Тропининой, а теперь все, что было связано с этой фамилией, было помечено черной краской трагедии.

— Она в порядке?

Смушкин повернул голову и посмотрел на Дождева.

Оба поняли, что Тамара справлялась о самочувствии Юлии.

— Спит, — ответил Михаил. — Ты ведь знаешь, что случилось… Послушай, я сейчас нахожусь в кабинете следователя…

Дождев энергично закивал, постукивая ногтем указательного пальца по столешнице, мол, давай ее сюда.

— …У тебя телефон не отвечал, поэтому я позвонил тебе. Ты где сейчас?

— Мы дома, у меня… Наташа с Соней со мной. Как раз собирались в больницу, к нашим, к вам с Юлей мы бы не решились. Мы все в шоке.

Дождев взял трубку у Смушкина:

— Добрый день, это Дождев. Мне хотелось бы поговорить с вами, Тамара.

— Хорошо, я сейчас приеду, — с готовностью ответила Савушкина. — Вот прямо сейчас соберусь, и выезжаем… Только подруг своих до больницы довезу.