Черная повесть

– Ни разу в столице не была, – с горечью призналась Маша. – Расскажи мне, какая она. Я ведь её только по телевизору вижу. Как там, вообще, живут?

– Живут, как и везде, – пожал плечами я. – Хотя, конечно, куда сходить и на что посмотреть там гораздо больше, чем в любом другом городе.

Я рассказал Маше про Красную площадь, про Кремль, про старый и новый Арбат, про московские магазины, про университет. Она зачарованно слушала, томно вздыхала и мечтательно поднимала глаза в потолок.

– Ты не знаешь, остальных ребят разыскали? – спросил я, резко переменив тему разговора.

– В морг час назад ещё одного парня привезли, – ответила Маша. – Сейчас вскрытие проводят.

У меня неприятно засосало под ложечкой.

– Ой! – вдруг испуганно вскрикнула моя гостья, и прикрыла ладонью рот. – Зачем я тебе всё это рассказываю? Мне же Виктор Михайлович строго-настрого запретил тебе об этом говорить.

– Почему? – спросил я.

– Тебе нельзя волноваться.

Я грустно усмехнулся.

– После всего того, что я пережил за эту неделю, меня уже вряд ли что сильно разволнует.

– И всё равно я не имею права. Мне за это знаешь, как влететь может?

– Я тебя не выдам, – попытался успокоить её я, но мой довод действия не возымел.

– Ты извини, что я тебя побеспокоила, – пробормотала Маша, ещё раз посмотрела на мои заплаканные глаза и вскочила с места. – Про Москву спросить очень хотелось. Давай в другой раз поговорим. Хорошо?

Она попятилась к двери. Я попытался её остановить, но Маша только смущённо улыбнулась, ободряюще кивнула и вышла из палаты, снова оставив меня в одиночестве…

Тело Вишнякова неподвижно лежало на земле. Его руки и ноги были безжизненно вытянуты, волосы на голове беспорядочно растрёпаны, а на бледном, вымазанном грязью, лице застыло выражение неподдельного ужаса. Его глаза с закатившимися зрачками были выпучены и обращены к небу. Рот, из которого вывалился посиневший язык, был широко открыт, а всю шею окаймляла тонкая красная полоска. Зрелище явно было не для слабонервных. Девчонки испуганно закрыли ладонями лица и отвернулись. Ваня и Алан смотрели на труп как завороженные. Я нервно сглотнул слюну и почувствовал, как у меня начинают трястись поджилки.

– Если бы не Ванёк, мы бы его не обнаружили, – негромко произнёс Тагеров. – Его кто-то хорошо замаскировал.

Он кивнул глазами на разбросанные вокруг сосновые ветки.

– Этих веток здесь была навалена целая куча. Я думал, это просто валежник, и прошёл мимо. А Ванёк поглазастее оказался.

Попов вздохнул.

– Я смотрю, внизу что-то белеет, – пояснил он. – Пригляделся – похоже на кроссовки. У меня внутри словно стрельнуло. А вдруг…? Говорю Алану, давай ветки разберём. Разобрали – и вот, пожалуйста.

Я смотрел на мёртвого Сергея, и меня разбирало какое-то странное, сложное чувство. Я никак не мог поверить, что я действительно это вижу. Ведь ещё вчера он был жив. Мы с ним разговаривали, охотились, разводили костёр. У меня даже в голове не укладывалось, что его больше нет. А может, мои глаза врут? Может, мне это только кажется? Может, это просто мираж?

Но мои глаза не врали.

Я оглядел остальных ребят. По выражению их лиц было заметно, что ими завладела паника. Мы непроизвольно сжались в кучу и продолжали смотреть на мёртвое лицо своего спутника, походившее на застывшую восковую маску.

– Боже, как это страшно! – тяжело дыша, прошептала Лиля.

– По всей видимости, его кто-то задушил, – как бы рассуждая сам с собой, произнёс Ваня. – Красная линия на шее походит на след веревки. Причём, сделали это не так уж давно. Тело ещё не закоченело.

– Ты хочешь сказать, что его убили не вчера? – спросила Юля.

– Именно, – утвердительно кивнул Попов.

– А как же тот крик, который мы все слышали?

– Крик был вчера, – согласился он. – Но задушили Сергея только сегодня. Ночью он определённо был жив. Может, он находился без сознания. Но он был жив.

Ваня приблизился к телу и неторопливо обошёл его вокруг.

– Ночью он находился не здесь, – уверенно заключил он. – Его притащили вон оттуда.

Он показал рукой в сторону.

– Почему ты так думаешь? – спросил я.

– Трава примята, словно по ней что-то волокли.

Мы подошли к тому месту, где стоял Попов, и убедились, что он мыслит правильно. На траве отчётливо просматривалась прямая линия, уходившая вглубь леса.

– Кроме этого, обратите внимание, – продолжал он, – его руки и ноги вытянуты вдоль тела. Такое положение конечностей может образоваться только в том случае, если не успевший ещё закоченеть труп волокут за подмышки. Если бы его задушили здесь, руки и ноги были бы неестественно скрючены. Инстинкт самосохранения заставляет любого человека как-то бороться за свою жизнь и отчаянно брыкаться.

Ваня присел на корточки и стал рассматривать руки Вишнякова. Спустя некоторое время он присвистнул.

– Что? – спросили мы.

– Похоже, перед тем, как задушить, его крепко связали, – пояснил он. – Вот, посмотрите. Видите, красные линии на запястьях?

– Ужас какой! – передёрнулась Ширшова.

– Может, давайте пройдём по этому следу? – предложил Попов.

Все неуверенно замялись.