Черная повесть

Внезапно меня озарила идея. Способ, пришедший мне на ум, успеха не гарантировал. Но он был необычен и остроумен. Немного поразмыслив, я всё же решил его попробовать. Была – не была! Мысленно воздав должное запасливости Вишнякова, я помчался обратно к нашему убежищу.

Отмахнувшись от вопросов девчонок, я бросился к рюкзаку Сергея. Вытащив из него рыболовную леску и крючок, я пулей вылетел из избушки.

Глухари были на месте. Они по-прежнему сидели в траве и с беспокойством косились в мою сторону.

– Сейчас, мои маленькие. Сейчас, мои сладенькие, – ласково проговорил я. – Сейчас я вам всё сделаю. Вы только не исчезайте.

Укрывшись за кустами, я стал прилаживать к леске крючок. Но мои руки так тряслись от волнения, что я никак не мог продеть её конец сквозь маленькое ушко. Когда мне, наконец, это удалось, я затянул леску, отложил её в сторону, сорвал с растущей рядом рябины ягоду и насадил её на крючок. Высунувшись из-за куста, я зашвырнул приманку поближе к птицам и стал терпеливо ждать.

Ягода тут же привлекла внимание глухарей. Они смотрели на неё с неподдельным интересом, вертели своими мордочками, но никак не решались к ней приблизиться. Наконец, они вышли из травы, немного походили кругами, словно убеждаясь, что перед ними действительно рябина, а не какой-нибудь камешек, после чего острый клюв самого нетерпеливого из них ухватил ягоду и жадно её проглотил. Я резко подсёк леску. Пойманная птица отчаянно затрепыхала крыльями. Второй глухарь дал дёру и скрылся из виду.

– Ну что, дружок, попался? – насмешливо проговорил я, подходя к своей добыче. – Не нужно было быть таким жадным.

Связав глухарю лапы, я, невзирая на его шумные протесты, перевернул его вниз головой и понёс к охотничьему домику.

Моё возвращение вызвало у девчонок радостный визг.

– Ой, какая большая курица!

Я объяснил им, что это не курица, и положил птицу на землю. Та таращила вокруг своими глупыми глазами и, казалось, совсем не понимала, с какой целью её сюда притащили.

– А он съедобный? – спросила Юля.

– Вполне, – ответил я. – Сам я, правда, глухаря ещё ни разу не пробовал, но говорят, что его мясо очень вкусное.

– Точно-точно, – подтвердила мои слова Лиля. – Я как-то пробовала его в ресторане. Это, своего рода, деликатес. Кстати, стоит жутких денег. Поскорее бы вернулся Алан.

– Зачем? – спросил я.

– Чтобы выпотрошить твою добычу.

Я усмехнулся:

– А почему ты решила, что я не смогу этого сделать сам?

Ширшова удивлённо посмотрела на меня.

– Ну, вчера ты…

– Вчера было вчера, – прервал её я. – А сегодня – это сегодня.

Я поднял глухаря с земли и отправился за домик, чтобы не травмировать впечатлительных девчонок малоприятным зрелищем.

– Соберите дрова, – крикнул я на ходу, – и почистите шомпол.

Оглушив птицу со всего размаху о стену домика, я перочинным ножом отрезал ей голову и лапы, и принялся ощипывать. Делая всё это, я не переставал удивляться, насколько тверда была моя рука. Ещё накануне мне казалось, что я абсолютно не способен убить живое, беззащитное существо. Сегодня же во мне вдруг исчезла всякая сентиментальность. Меня переполняло такое рвение, что я просто диву давался, что это такое на меня нашло? Вот что может сделать с человеком голод!

– Ну как, продвигается? – раздалось у меня над ухом.

Я вздрогнул от неожиданности, обернулся и увидел Тагерова. Он с интересом наблюдал за моим занятием.

– Помочь? – спросил он.

– Не надо, – отказался я. – Справлюсь. Помоги лучше девчонкам разжечь костёр. Как там у вас дела? Нашли что-нибудь?

Алан развёл руками.

– Пока ничего. Как в воду канул наш путешественник. Словно испарился. А вместе с ним и самородок.

Последнюю фразу он произнёс с неприкрытым ожесточением.

– Вода бы нам сейчас не помешала, – заметил я.

– Не видели мы пока никакого источника, – вздохнул Тагеров. – Но вода здесь где-то есть. Должна быть. Я это чувствую. Сейчас пообедаем и продолжим поиски.

Он поглядел на начавшие заволакивать небо облака и сквозь зубы процедил:

– Когда же, всё-таки, за нами прилетят? Нежели нам и сегодня придётся здесь ночевать?

Алан повернулся и ушёл. Я сгрёб выщипанные перья в кучу, отодвинул последнюю в сторону, тщательно вытер руки о траву, разрезал брюхо тушки ножом и принялся вынимать внутренности.

Несмотря на то, что наш обед состоял всего из одного блюда, – жареной дичи, – он выдался на славу. Все ели с волчьим аппетитом, и по достоинству оценили превосходный вкус глухариного мяса.

– Ничего вкуснее в жизни ещё не ела, – мечтательно протянула Патрушева, и воздела глаза к небу. – Не зря в ресторанах за него дерут сумасшедшие деньги.

Что касается меня, то я съел доставшийся мне кусок с превеликим трудом. Еда почему-то совершенно не лезла мне в горло. Меня откровенно тошнило. Видимо, это начала сказываться усталость.

Закончив трапезу, Тагеров поднялся на ноги, отряхнул руки, посмотрел на часы и решительно произнёс:

– Ну, нам пора. Ванёк, пошли. Продолжим поиски.

– А я? – спросил я. – Меня с собой не берёте?

Алан на мгновение задумался, затем сделал ласковые глаза, в которых проглядывало некое лукавство, и озарился слащавой улыбкой: