Черная повесть

– Если бы я тебя послушал, мы бы не узнали, что впереди – река, и что посёлок, в который мы направляемся, уже совсем рядом, – через силу, сквозь зубы процедил я, ибо боль в руке становилась невыносимой.

Но Юля пропустила эти слова мимо ушей. Она с беспокойством посмотрела на меня и, поняв, что моё «всё нормально» не более как враньё, спросила:

– Где болит?

Отпираться было бессмысленно, и я указал глазами на правый локоть.

– А ну-ка, согни руку.

Я попробовал это сделать, но тут же охнул от нового приступа боли.

– Ну вот, а говоришь, что всё хорошо. Зачем ты меня обманываешь? – укоризненно проговорила моя спутница, и осторожно дотронулась до ушибленного места. Я резко отдёрнулся.

– Больно!

– Перелом, – уверенно заключила Патрушева. – Тебя нужно срочно перевязать.

Она бросилась к своему рюкзаку и достала оттуда бинт.

– Ты не волнуйся, я умею. Нас учили это делать на курсах оказания первой медицинской помощи. Я наложу тебе шину и обмотаю бинтом.

– Шину? – недоумённо переспросил я, ибо у меня тут же возникли ассоциации с автомобилем. – Но где ты её здесь возьмешь?

Юля удивлённо посмотрела на меня и улыбнулась, поняв ход моих мыслей.

– Да нет, – сказала она. – Я имею в виду медицинскую шину, которую всегда накладывают при переломах для фиксации. Сделать её нетрудно. Здесь просто нужна ветка с крепким приростком.

Она взяла топор, приблизилась к злополучной сосне и стала рубить одну из нижних ветвей, в шутку приговаривая:

– Вот тебе! Вот тебе за Лю Ку Тана.

При каждом её взмахе я вздрагивал. Было очевидно, что Юля этот инструмент держала в руках впервые. Её движения были неуверенны и неуклюжи.

– Осторожно! Осторожно! – молил я, опасаясь, что моя спутница ненароком промахнётся. Но Патрушева с задачей справилась. Ветка в конце-концов рухнула на землю. Обрубив на ней всё лишнее, Юля приложила её к моей согнутой руке, тщательно обмотала бинтом, затем смастерила фиксирующую повязку, накинула её мне на шею и помогла просунуть сквозь неё руку.

– Я, прямо, как раненый боец, – мрачно пошутил я. – И сколько мне так придётся ходить?

– Пока не доберёмся до больницы, – ответила Патрушева. – Там тебе сделают рентген и, если перелом подтвердится, наложат гипс.

– А в гипсе сколько?

– Точно не помню, но, по-моему, месяц или два.

Я огорченно крякнул, досадуя от свалившейся на меня напасти. Юля помогла мне накинуть на себя куртку, и мы отправились дальше.

Патрушева по дороге несколько раз настойчиво пыталась отобрать у меня рюкзак, который я нёс в здоровой руке, но я не позволил ей этого сделать, полагая, что тащить такой внушительный груз для хрупкой молодой девушки будет уже слишком.

– Я сам понесу. Мне не тяжело, – отмахивался я.

– Нет, тебе тяжело, – не отставала Юля. – Я же вижу. К тому же тебе неудобно.

– Всё мне удобно. Успокойся.

– Давай, я сказала, сюда!

– Не дам! Что я, совсем калека, что ли?

Вокруг стояла тишина. Но нас всё равно не покидало чувство опасности. Мы постоянно оглядывались по сторонам и испуганно вздрагивали от каждого мало-мальски подозрительного шума.

Облегчение мы испытали только тогда, когда, наконец, вышли из таёжной чащобы. Перед нами открылась небольшая поляна. Её середину прорезала узкая бурная речка с каменистым дном. Даже на расстоянии было заметно, насколько прозрачна и чиста в ней вода.

Нас обуял дикий восторг.

– Ура-а-а! – хором закричали мы.

Подбежав к краю берега, который оказался обрывистым и крутым, мы сбросили рюкзаки на землю и прыгнули вниз. От воды веяло приятой свежестью. Зачерпывая её ладонями, мы принялись жадно пить. С каждым новым глотком на душе становилось всё легче и легче. Утолив жажду, мы, не помня себя от счастья, стали брызгаться, как маленькие дети, и гоняться друг за другом. Натешившись, мы упали на прибрежный песок, и в приятном изнеможении закрыли глаза.

– Эге-ге-е! – приложив ладони ко рту, зычно прокричал я, выплёскивая таким образом всколыхнувшие меня чувства. – Кто нибу-у-удь!

– Ты что?! – цыкнула на меня Патрушева.

После этого в меня снова вернулось чувство реальности. Мой восторг резко улетучился, и на его место опять заступили тревога и настороженность. Я поднялся на ноги и посмотрел по сторонам. Вокруг по-прежнему никого не было. Но поляна уже не казалась мне такой гостеприимной. Её краски словно почернели. Каждое дерево, каждый куст внушали мне беспокойство. Небо тоже перестало радовать. Бывшее ещё недавно совсем чистым, оно теперь стремительно наполнялось кучевыми облаками, предвещавшими скорый дождь.

– Нужно переправиться на другую сторону, – тихо произнёс я.

Мы стали водить глазами по линии реки, обдумывая способ переправы. На первый взгляд, здесь было сплошное мелководье. Но уверенно делать такой вывод я всё же поостерёгся. Дно хорошо просматривалось примерно до середины, а вот дальше уже было не видно. Где гарантия, что ближе к противоположному берегу глубина резко не вырастала?

– Попробуем вброд? – предложил я.

Юля согласно кивнула головой.

– Если не получится – вернёмся и пойдём в обход, – сказала она.