Черная Призма

Занеся люксиновый кулак, он разнес шлем одного Зерцала, но удар сорвал также половину зеленой руки Кипа. Он видел, что шипы и лезвия, которые он вырастил на своем теле, были срублены или сломались при столкновении с зеркальной броней. Он бил с левой и с правой, но пока он крушил людей, рассыпалась и его броня. С каждым ударом он откалывал кусок себя.

Зерцала, оправившись, строились за первой шеренгой. Кип прорвался сквозь нее и обнаружил себя перед десятком пистолетов, которые выпалили одновременно. Залп еще раз сбил его с ног, хотя он и взял себя в руки. Он снова ощутил горячие полосы на коже – люксин стал тоньше. Некоторые выстрелы должны были пройти.

Я не потерплю поражения. Только не сейчас. Не так близко от цели. Проклятие, где же король?

Кип ударил ближайшего Зерцала, выпустив в него шар зеленого люксина. Он попал Зерцалу в грудь и распался пополам, комки зеленого люксина полетели в разных направлениях, причинив вреда не больше, чем если бы Кип легонько ударил его в грудь кулаком, попав только потому, что мушкетная пуля случайно зацепила брошенный Кипом зеленый шар.

Остальные Зерцала побросали мушкеты и как один выхватили острые зеркально блестящие клинки. Кип смотрел на свою грудь, утыканную расплющившимися мушкетными пулями, застрявшими в зеленом люксине, некоторые из них, вошедшие в плоть, были окаймлены кровью. Он вытянул еще люксина, чтобы восстановить броню, увидев маленькие шарики, кружившиеся вокруг как маленькие лодки под водопадом.

Люксин не причиняет боли? А свинец?

Кип вытащил свинцовый шарик из груди и взял в руку. Он вытянул руку и силой воли направил маленький шарик зеленого люксина, несущий в себе кусочек свинца.

Маленькая дырка, окаймленная зеленой жижей, появилась в нагрудной пластине Зерцала. Его зеркальная броня пошла от дыры паутиной трещин, а затем он кувыркнулся назад, и алая кровь смешалась с изумрудным люксином.

Словно сам Оролам вдохнул новую жизнь в Кипа. Он был измучен, сломлен, окрылен и свободен. Он снова рассмеялся. Совершенно безумно. Совершенно неостановимо. Свинцовые пули кружили по его броне, падая ему прямо в ладони, и он выстреливал их, словно сам был мушкетом. Вес зеленой брони, которая так давила прежде, позволял ему выстреливать эти маленькие пули с такой силой, что если бы он делал это без брони, он опрокинулся бы.

Он удлинил правую руку, левую. Он стрелял во все стороны. Везде погибали люди. Кип не целился, ему это не было нужно. Он направлял в грудь, но мог попасть в грудь, в шею, в живот или куда еще людям во второй шеренге. Как бы то ни было, пули убивали, и шеренги перед ним исчезали. Он выпустил все пули из своей брони на груди и нашел еще больше в руках и ногах, и каждый момент добавлялись новые. Он прокладывал кровавую дорогу сквозь Зерцал. Он не мог видеть короля Гарадула, но понимал, что там, где сопротивление сильнее, и есть верное направление. Хорошее дело не так легко сделать.

Сквозь шеренги солдат и хаос Кип увидел какую-то вспышку. Королевские одежды. Гарадул.

Он прорвался как раз в тот момент, когда короля Гарадула втаскивали на платформу в конце рыночной площади. Его люди пытались затолкнуть его в какой-то узкий переулок. Кип рванулся вперед и обнаружил, что ноги из зеленого люксина позволяют ему прыгать куда дальше, чем он задумывал. Он приземлился между королем Гарадулом и переулком, раздавив двух королевских солдат, включая последнего королевского извлекателя. Земля была завалена трупами извлекателей, но Кипу не было дела до того, как они погибли. Он не сводил глаз с короля. Он завел руку назад и выпустил десяток мушкетных пуль в оставшихся Зерцал.

Король Гарадул споткнулся о труп на платформе. Через мгновение Кип набросился на него. Король пнул Кипа ногой. Кип опустил кулак и сломал королю ногу, как щепку. Тот завопил. Кип схватил его за голову громадными люксиновыми руками и поднял. Треск мушкетных выстрелов прекратился. Кип был слишком близко к королю, никто не смел стрелять.

– Ты убил мою мать! – крикнул Кип в лицо королю. Взгляд короля сфокусировался на лице Кипа без зеленой брони.

– Ты? – сказал он. – Линино отродье? Она не стоит мести, и ты это знаешь.

– Кип! – кричал кто-то, но Кип едва слышал. Король пытался снять с пояса бичву, но ему было слишком больно.

– Ступай в ад! – вскричал Кип. – В ад! – Он высоко поднял короля и сдавил его со всей своей силой и волей.

– Кип! Стой! Этого как раз и хочет Омнихром…

Ничто не могло преодолеть его безумия, чистого бешенства. Кип даже не был уверен, было ли это местью за уничтожение его города или за мать. Он любил ее. Он ненавидел ее.

Король Гарадул завопил, и Кип завопил, и в их вопле утонул крик Корвана Данависа. Кип свел руки, и голова короля лопнула как виноградина, как дыня, сброшенная с высоты, заляпав содержимым все вокруг.

– Кип! Нет! Они этого и хотят! – Голос Корвана Данависа пробился сквозь железный череп Кипа, когда тот бросил обмякший труп короля на платформу.