Черная роза

Проводник вдруг ощутил нестерпимый приступ ненависти к своему спутнику. Кулаки сжались. Еще секунда, и он ударил бы его, изо всех сил! Развернувшись, Шарль увидел лицо Рене… искаженное гримасой таких жестоких эмоций, что вторично замер на месте. Ненависть порождала ненависть, она пылала в воздухе, как невидимый и страшный пожар. Мужчины не думали о распростертом перед ними теле, – они оба думали о той ненависти, которую должна была бы в эту минуту испытывать к ним Мари. Она лежала такая красивая, бледная, с рассыпавшимися по камням светлыми волосами, неловко подвернув одну ногу.

Рене отвернулся и прошел несколько шагов прямо к каменной стене. Упершись в стену лицом и руками, он дико, громко завыл, срывая вековой запрет мужчинам плакать, пытаясь облегчить невыносимое чувство вины.

Шарль молча сидел на камне, неподалеку от тела Мари. Он не мог отвести глаз от ее ног в белых шерстяных носочках, выступающих из горных ботинок маленького размера.

Рене с трудом успокоился. Впервые за время своего появления в горах, он подумал об Алене с пониманием. Чем-то Мари задела и его самого. Может быть, своей юностью и чистой, наивной доверчивостью. Он давно забыл, что доверие и любовь все еще существуют! И что совершенно не похожие друг на друга существа могут проникаться друг к другу этой непонятной, необъяснимой симпатией, такой приятной, способной растопить самые твердые и холодные сердца.

Шарль не стал спрашивать, как получилось, что Рене не смог удержать девушку. Он знал, что в горах всякое бывает, и такое тоже. Все произошло на его глазах. Единственное, чего он не мог увидеть, это как Рене разжал свои пальцы и слегка подтолкнул тело Мари в момент наименьшего равновесия. Новый турист проделал свой трюк настолько виртуозно, что даже цепкие глаза Шарля ни за что не ухватились.

Проводник немного пришел в себя и наклонился над телом девушки, прижав ухо к ее сердцу. Оно не билось, не было и дыхания. Опытный альпинист, Шарль сразу догадался, что удар головой о камень, на который упало тело, оказался смертельным. Мари умерла быстрее, чем успела что-то понять. Ему стало легче от этой мысли.

– Все, – выдохнул проводник, поднимаясь и глядя на стоящего рядом Рене. – Она…мертва. Я тебя ненавижу!

Эти слова Шарля не могли причинить его спутнику ничего более неприятного, чем он уже испытал несколько минут назад. Рене молча распаковал рюкзак и достал оттуда палатку. Не сговариваясь, они подняли тело Мари, уложили его и понесли. Подниматься с грузом по камням было трудно. Выбравшись на тропу, они передохнули.

Шарль не чувствовал ничего, кроме усталости. Он даже не мог заплакать. Он, казалось, умер вместе с Мари, и только ответственность перед остальными людьми мешала ему впасть в глубокую, необратимую апатию, полное безразличие ко всему.

Неподвижную, гулкую тишину нарушало едва слышное бормотание ручья в расщелине. Шарль отошел в сторону, прислонился лбом к холодному камню и застыл. Его рюкзак, который он машинально снял перед спуском, валялся у самых ног Рене. Рюкзак Мари остался внизу.

Стараясь действовать бесшумно, преодолевая отвращение к самому себе, Рене открыл рюкзак проводника. Будды там не было! Рене не поверил и перерыл все снова. Статуэтка исчезла.

– Не может быть! – подумал он. – Проводник о фигурке ничего не знает. Она была вместе с вещами девушки, которые Шарль, не разглядывая, переложил в свой рюкзак. Я сам видел! Я не мог ошибиться! Весь этот дурацкий поход в горы был затеян только ради того, чтобы расправиться с девчонкой и забрать Будду! И что же? Кто-то меня опередил?

Послышалось шуршание осыпающихся камней и мужские голоса. Рене оглянулся. К опасному участку тропы подтягивались остальные туристы. Надо торопиться! Он снова, гораздо более тщательно, перебрал вещи Шарля. Ничего…

Громкий зловещий хохот вывел Рене из забытья. Чуть выше, на остром отвесном гребне стоял Ален Шаррон, бледный, в развевающемся черном плаще.

– Аббат? – губы «Рене» дрогнули. – Что ты здесь делаешь?

– Любуюсь… – с издевкой произнес супруг Мари. – Убийца беззащитных женщин за работой – зрелище, которым не часто удается насладиться сполна! Разве я мог упустить такой момент?

– Но… – «Рене» нервно оглянулся, испугавшись, что Шарль может увидеть их и подслушать разговор.

– Не суетись! – нехорошо усмехнулся «месье Шаррон». – Никто меня не видит и не слышит, кроме тебя, дорогой де Альвейр, или как там тебя прикажешь величать?

– Что тебе надо, Гуайт? Это ты взял Будду?

– Конечно, я. Тебе не видать статуэтки, дорогой Альвейр! Столько стараний, и все зря! – он снова захохотал. – Ловко ты придумал, – прикинуться альпинистом! Я получил колоссальное удовольствие, наблюдая, как ты карабкаешься по камням с неподъемным рюкзаком за плечами! Это умора! Благородный Рыцарь Розы – в горных ботинках и ветровке, среди скалолазов! Надо было бы запечатлеть для потомства!

Смех «Шаррона» оглушительно грохотал, многократно отраженный и усиленный эхом, грозя вызвать обвал. Несколько камешков сорвались и покатились по склону. Но ни Шарль, ни другие туристы ничего не слышали.