Черная роза

…Прервем ненадолго эту трагическую сцену и вернемся в залу, к герцогу Черная Роза. Расставшись с де Брие (граф вышел из башни в тот момент, когда мальчики поднимались по лестнице на площадку), он дожидался Руссильона. Последний, отдав распоряжения Бастьену и переговорив с отцом Игнасио, возвращался к своему будущему зятю в несколько расстроенном состоянии.

Слова священника не успокоили старого отца, как он того ожидал; наоборот, они породили в сердце графа сомнения и неуверенность.

Капеллан сказал, что Мари-Флоранс была очень нежно привязана к Гийому Савиньи и надеялась, что, несмотря на бедность юноши, Руссильон даст согласие на их брак. Отказ графа был для девушки очень сильным ударом.

«Ваша дочь — натура глубоко чувствующая и очень впечатлительная, — говорил священник, — хотя внешне она всегда так выдержана и спокойна…»

Однако, продолжил он, после отъезда графа Дюваля и его пажа из Руссильона, Мари-Флоранс ни разу не пришла к нему на исповедь; капеллан лишь видел, что она стала очень много времени проводить в часовне, и порой выстаивала на коленях перед распятием всю ночь.

«И что бы это значило, святой отец? — спросил граф священника.

«Я полагаю, что Гийом Савиньи по-прежнему держит в плену сердце Мари-Флоранс; но, как послушная дочь, она покорилась вашей воле, и теперь молитвами и постом наказывает себя за не одобренное вами чувство к этому юноше.»

Это, несомненно, было правдой. Итак, его дочь была влюблена, — герцог был прав!

И теперь Руссильону предстояло принять важное решение, — решение, от которого зависела судьба Мари-Флоранс, — и не только её.

Он нежно любил всех своих пятерых девочек, и Мари-Флоранс не была исключением. «Я могу сказать монсеньору, что сердце её занято, и тогда… тогда он должен будет жениться на одной из трех моих младших. На ком? Мари-Николь и Мари-Анжель — совсем крошки. Конечно, браки нередко заключаются и между детьми гораздо младше; но все же… все же… А если не они, тогда остается Мари-Доминик, моя любимица! Ей уже тринадцать, и она почти взрослая. Наверняка, герцог выберет её! — Старик даже вздрогнул. — Боже всемогущий! Она ненавидит самое имя Черной Розы, её трясет, когда она слышит упоминания о нем! И ей — стать его женой?!! Да она или выбросится из окна замка, или… или зарежет его в постели в первую брачную ночь!»

И граф снова содрогнулся, представив себе, что будет, если в его замке совершится такое страшное преступление — да ещё против кузена короля! Нет, допустить этого нельзя… Что же делать?

И тут Руссильон вспомнил, как много лет назад он посватался к прекрасной и юной Мари де Шеном. Ему уже было около сорока, а ей не исполнилось и шестнадцати. Но он был знатен, могуществен и богат, — и родители Мари с радостью дали свое согласие. Поговаривали, что девушка любит другого — своего дальнего родственника, бедного, но очень красивого. Но Мари вышла за Руссильона и, хотя и не сразу, своей нежностью, доверием, безграничным обожанием граф завоевал сердце рыжекудрой красавицы. Они прожили в мире и согласии много лет, и он готов был поклясться, что его жена счастлива в замужестве!

«Так же может произойти и с Мари-Флоранс, — подумал он, — в конце концов, браки заключаются на небесах! Её сердце сейчас принадлежит Гийому Савиньи, но, я уверен, герцог будет ей достойным супругом, — я знал его когда-то в Париже как истинного рыцаря и шевалье и, хотя о нем и при дворе, и в Лангедоке ходят ужасные слухи, — возможно, все это — выдумки? Ведь доказал же он, что умеет тонко чувствовать, когда сразу понял, что она влюблена! Он был с ней безупречно учтив и даже ласков. Он не сделает моей Флоранс больно! А если все же то, что говорят о нем, правда, и он действительно сжигал, насиловал женщин и детей, распарывал животы беременным?.. Нет, нет! Это все гнусная ложь! В конце концов, Мари-Флоранс будет его женой, герцогиней, и он не посмеет с ней дурно обращаться!»

И граф вошел в залу, твердо решив, что женой Черной Розы станет Мари-Флоранс.

Подойдя к герцогу, Руссильон сообщил ему о сделанных приготовлениях и добавил:

— Отец Игнасио, духовник Мари-Флоранс, считает, что нет никаких препятствий для вашего с ней союза. Моя дочь будет вам прекрасной и верной женой.

— Очень рад это слышать, — отвечал рыцарь.

— А теперь, монсеньор, остается подумать о том, какие покои предоставить вам и вашей будущей супруге. Я бы с радостью поселил вас в комнатах моей покойной жены, — они лучшие во всем замке, — но, к сожалению, после её кончины в них уже несколько лет никто не жил…

— Поверьте, граф, мне не нужны роскошные апартаменты, я довольствуюсь самой скромной комнатой.

— В таком случае, господин герцог, если вы не будете возражать… очень удобна спальня моих младших дочерей, Мари-Николь и Мари-Анжель. Она расположена в самом конце коридора, весьма уединенно, а из окна там открывается очень живописный вид.

«Вряд ли у меня и у моей жены будет время и желание в нашу первую брачную ночь любоваться видами из окна,» — насмешливо подумал герцог. Вслух же он сказал: