Черная смерть. Морпех против Батыя

– Опасно, воины они умелые. Опять же, с оружием этим надо уметь обращаться. Да и супротив татар они могут немалую службу сослужить.

– С таким оружием мы и сами татар одолеем, а как им пользоваться, я подглядел. Они перстом указующим на крючочек нажимают, а жерло на супротивника направляют.

– Ладно, поступим так. Мне гостей обижать не можно, свои же смоляне осудят, да и молва недобрая по всей Руси пойдет. Так что, меня не впутывая, возьмись за это дело сам. А если оружие чудесное добудешь, то доставишь его мне. И будет тебе, Гордей Ермолаевич, от меня почет и награда. – Князь развернулся, неторопливо зашагал в дом.

Боярин, сверля его спину недобрым взглядом, подумал:

«Не дождешься. Если оружием завладею, тогда сам Смоленском править стану».

* * *

Кирилла и Аркадия поселили в детинце, в просторной деревянной купеческой избе рядом с княжеским двором. Хозяева год назад умерли во время мора, дом пустовал, а потому сейчас селили сюда тех, кто бежал от жестокости татар. Купеческий дом был куда просторнее избы лесного жителя старика Федора. Комната, в которую поселили путешественников во времени, была шире, а потолки выше. Больше были и слюдяные окна. Соколиков и Белозеров были приятно удивлены, когда в отведенную им комнату вошла Анастасия. Девушка поздоровалась, положила на лавку сверток.

– Вот. Огнищанин Отеня велел вам передать. Здесь рубахи и порты, оденете после бани. А грязную одежду мне дайте, я постираю.

Кирилл смутился:

– Да мы сами можем. Зачем вам утруждаться?

– Мне не в тягость. Хоть так вас отблагодарить за брата.

– Как Терентий? Он здесь?

– Да. В светлице лежит. Нас тоже в этом доме поселили. Лучше ему стало. Бог даст, скоро на ноги встанет.

– Это хорошо.

– Ну пойду я, – девушка бросила взгляд на Кирилла, вышла из комнаты. Аркадий присел рядом с Белозеровым:

– Слушай, Соколиков, мне показалось, что это прекрасное создание испытывает к тебе самые нежные чувства.

– Отвянь. С чего ты взял?

– Уж ты мне поверь, у меня на это дело чутье. Ты видел, как она на тебя смотрела?

– С чувством благодарности.

– Нет, Сокол, здесь пахнет ароматом любви.

– Не говори ерунды. Ты же знаешь, какие у меня отношения с твоей сестрой, и давай больше не будем…

Аркадий прикрылся ладонями:

– Все, все, молчу.

– Вот и молчи.

Дверь отворилась, в комнату величаво вошел смоленский боярин Гордей Ермолаевич Тетеря. Окинув надменным взглядом путешественников во времени, отмолвил:

– Велено князем напомнить вам, чтобы были у него на пиру гостями желанными. На пир надобно прийти в чистом и безоружными.

Кирилл встал с лавки.

– Раз велено, значит, будем.

Боярин окинул комнату цепким взглядом, который остановился на стоявшем в углу автомате ППШ.

– Хорошее у вас оружие, молодцы. Может, мне его продадите? Я ведь злата да серебра за это не пожалею.

Боярину ответил Аркадий:

– Извини, дядя, ничего не получится. Оружие не продается. Да и не будет оно стрелять в чужих руках, – Белозеров взял автомат, протянул Гордею. – На, попробуй. Как им пользоваться, знаешь?

Боярин, с трудом унимая дрожь в руках, взял автомат.

– А то. Видел, куда твой сотоварищ указующим перстом жал.

– Ну так жми, если видел.

Боярин нажал на спусковой крючок, однако выстрела не произошло. Гордей разочарованно отдал автомат Аркадию.

– Как же так, заколдованный он, что ли?

– Совершенно верно. Тебе по секрету скажу, оружие наше заговоренное. Кроме нас, им никто воспользоваться не может.

– Вона оно как. Так и не надо. Вы меня держитесь. Я вам подскажу, как быть. Вместе мы с вашим оружием и татар одолеем, и всей Русью править станем, и богатства несметные обретем.

Лицо Белозерова стало серьезным.

– Уходи-ка ты, дядя, отсюда подобру-поздорову, вместе со своими подходами и провокационными предложениями. Не сбивай нас с пути истинного, а то слова твои и до ушей твоего князя, Всеволода Мстиславовича, дойти могут.

Гордей Ермолаевич насупился, шагнул к двери.

– Как знаете, смотрите, чтобы не пожалеть потом.

Когда дверь за боярином закрылась, Аркадий потер ладоши.

– Ну, как я этого вредоноса развел? Песня. Про предохранитель-то он не знает.

Соколиков взял из рук Белозерова автомат, поставил его в угол.

– Молодец, а теперь пойдем в баню мыться, а то на банкет опоздаем.

На банкет не опоздали, помытыми и переодетыми явились в княжеские хоромины. Князь оказался хлебосольным хозяином. Стол изобиловал едой и питьем. Каши, рыбу, запеченных кур и гусей с мочеными яблоками, нежную отварную говядину, зажаренную на вертеле дичь, тушеную репу, редьку и грибы запивали вином, киселем, квасом, пивом и медами. Аркадий, уплетая кусок зайчатины с хлебом, выговорил:

– Это тебе не армейский сухпай, не наша пища с ГМО и не фастфуды, все натурально. Так сказать, экологически чистый продукт.

Белозеров громко икнул, прикрыл рот рукой, извинительно произнес:

– Пардон. По-моему, я переел. Слушай, Кирюха, у тебя нет с собой случайно павлиньего или страусиного пера?

– Ты что, хочешь украсить ими свою гениальную голову?

– Нет. В прежние времена их засовывали в горло, чтобы посредством щекотания вызвать рвотный рефлекс и освободить желудок.