Черная смерть. Морпех против Батыя

Разгоняя ночную темь, явилось светило, которое люди славянского рода прежде почитали, как Бога весеннего солнца в образе рыжеволосого добра молодца по имени Ярило. Со светом явились ранние незваные гости и к смоленскому боярину Гордею Ермолаевичу Тетере. Застучали могучие кулаки в ворота, будоража обитателей дома. Гордей вскочил с ложа, протер глаза, кинулся к окну. Со второго яруса, где соизволил почивать боярин, ему было видно, кто стоит у ворот. Лицо Гордея побледнело. Незваными гостями были Кирилл и Аркадий, с ними пришел и разбойник Долмат Кривой, коего он посылал добыть чудесное оружие. Боярин заметил, что руки у одноглазого татя связаны за спиной. Было ясно, что попытка завладеть имуществом его недругов окончилась неудачей, а следовательно, ждать от предстоящей встречи хорошего не приходилось. Гордей отпрянул от окна, выругался. Видеть их у себя дома он не желал, но не пустить не мог. К тому же, зная возможности оружия, которым они владеют, он не сомневался, что они разнесут его ворота в щепки и все равно проникнут в дом, а потому спешно оделся и распорядился впустить гостей в его жилище.

Путешественников во времени и их пленника Гордей Тетеря встречал в горнице, с натянутой улыбкой на продолговатом лице:

– Проходите, гостечки дорогие! Чего это вы спозаранку явились, или голова трещит после хмельного, вчера на пиру выпитого? Так я сейчас прикажу, меду, пива да браги принесут, а к ним заедки всякие.

Белозеров набычился, сжал кулаки, пошел на боярина:

– Сейчас, дядя, у тебя голова затрещит!

Гордей попятился, уперся спиной в бревенчатую стену. Впору было звать слуг на помощь, но, памятуя о том, как эти парни умеют расправляться со своими противниками, решил этого не делать, да и свидетели ему были не нужны. Боярин прикрылся ладонями.

– Вы что это, дерзостники, белены объелись?! С кем разговариваете! С боярином смоленским! Да я вас! Да я князю!

Аркадий прижал Гордея к стене:

– Ты, дядя, меня не зли, меня отец учил к старшим с почтением относиться, но сейчас не тот случай. Ты это зачем, ушлепок, подослал к нам своих головорезов, чтобы они нас убили, а оружие наше забрали и тебе принесли!

– Неправда это! Наговаривают на меня! Это вороги мои их подослали, а на меня велели указать.

Разве мог я вам зла жела…

Договорить боярин не успел. Удары в пах коленом и кулаком в солнечное сплетение заставили его согнуться. В следующий миг Белозеров с силой рванул его за ворот, заставляя выпрямиться. Гордей стукнулся затылком об стену. С ошарашенным видом и страхом в глазах он смотрел на нахрапистых чужаков, которые посмели его, боярского сына, вельможу и ближнего боярина смоленского князя унизить. Такого позора он в своей жизни еще не видел. Локоть Аркадия уперся ему в горло.

– Ты кому лапшу на уши вешаешь, жердяй? У нас свидетель имеется, и слышали его слова многие. Так что отвертеться у тебя не получится. И хочу тебя предупредить. Если ты, вредонос хитрозадый, еще раз попытаешься посягнуть на нашу жизнь или имущество, то я из тебя отбивную котлету сделаю!

Ясно? Потом пеняй на себя!

Боярин захрипел, Белозеров убрал локоть с его горла, холодным взглядом, не предвещающим ничего хорошего, взглянул ему в глаза. Что такое отбивная котлета, Гордей Ермолаевич не знал, но смысл сказанного до него дошел. Понял он и то, что произнесенные Аркадием слова – не пустые угрозы. Испытывать заново унижение и побои он не желал, а потому поспешил заверить путешественников во времени:

– Да вы что! Да я, да никогда! Христом Богом клянусь! Крест целовать стану! Никогда вам зла делать не буду! Слово боярское даю!

Белозеров отошел от боярина.

– Ладно. Будет тебе распинаться, а то я сейчас расплачусь.

Соколиков подтолкнул к Гордею одноглазого Долмата.

– Забирай своего несостоявшегося киллера и не вздумай применять к нему санкций. Мы обещали ему безопасность. Ясно?

Боярин поспешил согласиться. После ухода Аркадия и Кирилла строго посмотрел на Долмата:

– Эх ты, растяпа, не мог с пришлыми совладать.

Долмат почесал ухо, ухмыльнулся, вперил в боярина единственный глаз:

– А ты бы боярин сам попробовал. Я смотрю, у тебя тоже не больно получается.

Гордей замахнулся на разбойника кулаком, но памятуя о словах, сказанных незваными гостями, бить передумал.

– Ты язык не распускай, а то велю тебе его подрезать, а самого жизни лишить и в глухом лесу закопать. Тогда и защитнички твои не узнают.

– Они, может, и не узнают, зато други мои узнают, и, кто ведает, глядь, и дойдет молва о том до твоих обидчиков.

Боярин едва подавил в себе гнев, дружелюбно ответил:

– Ладно. Решим все миром. Отыщи в городе своих сотоварищей-татей, которые с тобой были. Я дам вам лошадей, съестного в дорогу. И чтобы я вас больше в Смоленском княжестве не видел и о вас не слышал. Мне видоки дел моих не нужны. И держите языки за зубами или лишитесь их вместе с жизнью!

Долмат сдвинул старую овчинную шапчонку на затылок:

– Может, для того, чтобы нам легче было язык за зубами держать, ты, боярин, нас деньгой одаришь?

Гордей сдвинул брови, в бешенстве прокричал: