Черная смерть. Морпех против Батыя

– Иди, – Шона обратил взор на Белюка. – Спроси, что он знает о злых лесных духах. И не являются ли боги, которым он покланяется, этими самыми духами.

Половец перевел. Тихоня гневно затараторил:

– Мои боги добрые, хоть и вкушают кровавую, порой человеческую жертву. А злые духи и иная нежить живут в домах, увенчанных крестами! И в этом тоже! Надо быстрее его сжечь!

Шона понял, что ничего не узнает о лесных духах от ослепленного ненавистью к греческой вере бортника. Следующий вопрос, заданный Тихоне, был о дороге, ведущей к Смоленску. Как оказалось, сотник Меркурий со своими воинами обманул Тургэна и завел его тысячу воинов на болота, откуда к городу вела только ненадежная для прохождения гать, да и то не на всем следовании. Основная дорога осталась позади. Шона встал перед выбором – идти коротким путем через болота, без лошадей и осадных орудий или двинуть всю мощь своего тумена по большой, но длинной дороге. Темник решил послать тысячу воинов нойона Тургэна через болота, чтобы, используя внезапность, захватить город, а в случае неудачи держать его в осаде, пока туда не подойдут по большой дороге остальные воины и стенобитные орудия. Следом должно было прийти все войско Бату-хана. Шона обернулся, подозвал Тургэна:

– Готовь своих воинов, завтра пойдете через болота к Смоленску. Если тебе будет сопутствовать удача, я пришлю помощь. Сделайте из бревна таран для пробивания ворот и легкие лестницы, может быть, получится перетащить их через болота. Они могут вам понадобиться.

Нойон приложил ладонь правой руки к груди, склонил голову:

– Исполним.

Шона посмотрел на Тихоню.

– Ты поведешь моих воинов к Смоленску. И смотри, если надумаешь обмануть, тебя ждут страшные мучения.

Белюк перевел пленнику слова темника. Тихоня подобострастно поклонился

– Я сделаю все, только сожгите часовню! Ее построили пришлые варяги-христиане на месте, где прежде стояли истинные боги! Сожгите ее!

Через час часовня была охвачена огнем. Воинам Тургэна сообщили, что злые духи сгорели в доме урусутского бога, и теперь им нечего бояться. И все-таки мысли о лесных духах, помогающих русским, не покидали их, и они с опаской посматривали на чащобу, которая могла таить угрозу.

* * *

Молодой воин смоленской дружины, шурясь, всматривался в вечерний сумрак, который с каждой минутой все больше скрывал болото и гать, за которой ему и трем его товарищам велено было наблюдать самим князем и смоленским воеводой Никифором Даниловичем. От костерка, где сидели трое его соратников, раздался гнусавый голос:

– Викулка! Поди к огню! Будет тебе на трясину таращиться. Чего там не видел? Или болотницу себе в жены подыскиваешь?

Дружный смех растекся по лесу.

– Мы тебе в Смоленске невесту отыщем. Будет тебе невеста слеплена из теста, голова из глины, груди из мякины.

Дружинники снова взорвались смехом.

Гнусавый добавил:

– Иди погрейся. С болота вона как сыростью тянет. Нечего там высматривать.

Гнусавого поддержали:

– Иди, Викулка!

– Ночью на болотах только нечисть гуляет. Иди уже, люди ночью на болото не сунутся, тем паче татаровья.

– Верно, они, поди, и тропы этой не ведают.

Викула, не отрывая взгляда от болота, сказал:

– Истома! Вроде идет кто-то сюда со стороны острова.

Гнусавый Истома успокоил:

– Померещилось. У страха глаза велики. Один из дружинников подначил:

– Гляди, своих лаптей не испугайся.

Другой поддержал:

– Не иначе мороки тебя одолевают.

Викула стоял на своем:

– Да нет, верно молвлю, Гаврила, идет кто-то. К Викуле подошел низкорослый обладатель гнусавого голоса:

– А ну, кого ты там увидел?

Гнусавый дружинник прищурился, вгляделся в сумрак. Различив на гати силуэты, закричал: – Эй! Кто идет?! Отзовись!

Голос из темноты ответил:

– Я это, Тихоня бортник. Со мной трое татар, коих я в полон взял.

– Ты? Татар? Троих? Это ты, брат Тихоня, хватил лишку. Врать-то ври, да знай меру, – гнусавый Истома обернулся к костру, крикнул. – Гаврила! Невзор! Будет вам седалища у огня греть! Пойдите сюда, поглядим, кого нам этот леший привел, на ночь глядя!

К гнусавому подошли остальные дружинники: – Чего там?

– Тихоня бортник объявился, который прошлой осенью от нас убежал, когда идолов валили. Молвит, что тартар в полон взял.

– Врет, оком не моргнет.

– Верно, врать не землю копать.

Тихоня подошел ближе.

– Татары в лесу заплутали, на болото угодили. Двое из них в дрягве утопли. Тут я на них набрел. Они слезно просить стали, чтобы я их спас и из болота вывел. Я сказал, что выведу, если они свое оружие в болото побросают. Они побросали. Вот я их к вам и привел.

– Значит, всех троих и привел?

– Троих.

Гнусавый Истома обрадовано промолвил:

– Ну и угодил, Тихоня! Ныне все больше татары в полон берут, а тут сами в силки угодили. Будет теперь тебе прощение от князя нашего, а может быть, и наградит тебя Всеволод Мстиславич. И нас заодно. Давай, веди своих пленников. Вернемся в город не с пустыми руками.

Тихоня подвел к дружинникам татар. Гнусавый дружинник подошел к одному из них, ухватил цепкими пальцами за подбородок.

– Ишь, мордастый какой.