Черная смерть. Морпех против Батыя

– Погоди! Знаю, неспроста ты своих воинов в стан вражеский привел. Верно, супротив татар замышляешь. Я ведь татарам недруг и тебе против них могу пригодиться. Ты только скажи, что надо делать.

Терентий задумчиво постоял, почесал затылок.

– Что ж, коли хочешь татарам навредить, следуй за мной.

– Пойдем, – Долмат радостно потер ладони, а про себя подумал: «Вот и попалась мышь кошке в лапы. Сам в силки, мною расставленные, лезет сотник».

Радость одноглазого разбойника и вора была преждевременной. Терентий подвел его к юрте Ганхуяга, где неожиданно повалил на землю. Сев на него верхом, закричал:

– Давай веревку! Вяжи предателя!

На крик сбежались татарские воины, из юрты, с обнаженной саблей, выбежал нойон. Устремив на русских гневный и встревоженный взгляд, спросил, что случилось. Терентий, не слезая с Долмата, поведал нойону о том, что тот подговаривал его убить хана Батыя и бежать из стана в Козельск. Слова сотника перевели нойону, хотя он и без того понял, о чем идет речь. Собравшиеся у юрты воины загомонили, послышались крики, требующие скорой расправы над предателем-проводником. От смерти разбойника спас Ганхуяг. Нойон велел воинам разойтись, а Терентия отправил к своему отряду, сказав, что это была проверка на верность хану Бату. Долмат Кривой получил в благодарность от нойона пинок в живот и ругательства, но разбойник был несказанно счастлив, поскольку ему посчастливилось остаться живым. Своим же врагам, к коим причислял теперь, кроме Терентия, и нойона Ганхуяга, он пожелал скорейшей смерти во время приступа Козельска.

* * *

К приступу татары готовились тщательно. В течение трех дней метательные орудия разрушали стену со стороны южного вала и жгли город. Обстрел не прошел даром, в стене образовался пролом. Сюда-то и ринулись татары. Впереди них, на острие атаки, шли русские воины, возглавляемые смоленским сотником Терентием. Козельчане успели соорудить позади пролома подобие высокой баррикады из камней и бревен. Здесь и встретили злого ворога. Преждевременно не высовывались, переждали обстрел из луков, а после пропустили в город воинов Терентия, когда же, вслед за ними, к вершине баррикады подобрались татары, ударили сами. Звон мечей, треск сломанных копий, крики и стоны взвились над городом. Аркадий бился плечом к плечу с воеводой Симеоном. Воевода напоминал ему Добрыню Никитича, изображенного на известной картине Васнецова «Три богатыря». Силой и воинским умением он тоже не уступал былинному богатырю. Тяжелая шипастая палица пропеллером крутилась у него над головой, время от времени опускаясь на головы татарских воинов. Удары были такой силы, что после первого уже никто не вставал. Белозеров орудовал катаной, время от времени пуская в ход ноги. Сразив очередного противника и оттолкнув следующего ударом ноги в живот, он увидел, что воевода увлекся сечей и оказался в окружении неприятелей. С криком «За мной! Спасай воеводу!» Белозеров кинулся на врага. В последний момент он успел пронзить спину татарского воина, который пытался ударить Симеона саблей сзади, однако уберечь воеводу от ран не удалось. Татары успели изрядно пометить богатыря воеводу копьями и саблями. Израненного Симеона, прикрывая щитами и отбиваясь от татар, увели в город. Его отсутствие заставило козельчан попятиться, но Аркадий не дал этого сделать. С призывом отомстить за его раны и смерть товарищей он ринулся вместе с воинами смоленского отряда Терентия на татар, за ним последовали козельчане. Эта атака была отбита. Отбили защитники города еще два штурма, затем наступили сумерки. Они принесли долгожданный отдых и тяжкие раздумья. Эта победа досталась козельчанам большой ценой, почти половина защитников города пала в этом бою. Получил смертельную рану и Терентий. На этот раз спасти его от смерти не удалось. Истощился город людьми воинскими, истощился, невзирая на экономию, и съестным припасом. Тяжелые дни наступили для козельчан. Крепко призадумались осажденные. Было ясно, второго штурма Козельск не выдержит. На совете у князя Василия Аркадий предложил выход. Памятуя о битве на болотах у Смоленска, он избрал тактику Меркурия.

– Помощи нам ждать неоткуда. А одним долго не продержаться. Короче, капец. Иным словом, худо дело. В создавшейся оперативной обстановке я вижу единственный выход, конкретнее – сделать вылазку. Татары вряд ли будут ожидать ее после сегодняшней мясорубки. Если ударим под утро, то застанем их врасплох полусонными. В первую очередь надо уничтожить осадные машины и, если повезет, добраться до Батыя и грохнуть, извиняюсь, лишить его вражье величество жизни. Сегодня взяли мы в бою знатного пленника, нойона, князька татарского. Воевода Симеон его своей палицей ошеломил, вот мы его беспамятного в город и притащили. Пленника этого Ганхуяг зовут.

– Тьфу ты, имена то у них какие поганые, – не удержался один из бояр.

– Какие есть. Имя это, с его слов, по-русски можно истолковать как «стальная кольчуга».

– И что же этот, как его, Ганэ-э, прости Господи, Кольчуга?