Черная стая(СИ)

В первый же вечер, после недолгого отдыха, который Войцех позволил лошадям, поскольку патриотического подъема от них ожидать не приходилось, эскадрон построился для учений. Во главе встал сам майор Кристиан фон Петерсдорф, командир кавалерии фрайкора, сподвижник фон Лютцова еще со времен восстания Шилля. Офицеры двух других гусарских, уланского и конно-егерского эскадронов присутствовали верхами, и многие бойцы фрайкора предпочли перекусить всухомятку, но не пропустить поучительное зрелище.

Войцех, ранжировав свой полуэскадрон в две шеренги, выехал перед строем и оглядел бойцов. Мундиры пестрели всеми оттенками черного, сабли по большей части деревенской ковки, пистолеты были далеко не у всех, а карабинов -- пять на весь эскадрон. Хороших лошадей тоже не хватало, но фон Петерсдорф уже разослал ремонтеров по ближайшим окрестностям. Войцех с трудом подавил вздох.

Начал он с самых простых команд, снова и снова перестраивая эскадрон повзводно и опять в две шеренги, пока всадники не запомнили свое место в строю. На это ушел почти весь отведенный на учения час, но, с молчаливого согласия майора Петерсдорфа, Шемет не позволил воинам спешиться, пока эскадрон не начал уверенно перестраиваться на поворотах, на рысях и даже в галопе. Петерсдорф улыбался в густые усы и одобрительно кивал, предоставив младшему офицеру свободу действий. Его собственный опыт относился более к кирасирам, тяжелой кавалерии, в лоб налетающей на противника и зачастую пренебрегающей хитрыми тактическими маневрами, требующими от людей ловкости, а от лошадей -- послушания и проворства.

Ужинал Войцех в компании друзей, за кружкой горячего кофе наскоро вводя Дитриха в премудрости офицерской службы. Фон Таузиг, с его острым умом и быстротой принятия решений, словно родился для должности кавалерийского офицера, сочетая в себе пылкую храбрость с выдержкой и хладнокровием. Карл тоже порадовал Войцеха во время учений. Юноша сидел на рыжем Огоньке как влитой, с ловкостью управляя горячим конем одними только коленями, ни разу не запутался в командах и мог служить достойным образцом для подражания всем товарищам по эскадрону.

На утренней поверке эскадрон не досчитался троих бойцов. Войцех с трудом подавил мимолетную вспышку гнева, не позволив разочарованию отразиться на лице. Корпус выступил в поход, и Шемет, убедившись, что гусары держат строй намного лучше, чем накануне, снова отправился к фон Лютцову.

Вернулся он вполне успокоенный состоявшимся разговором. Дитрих, подъехавший к нему, спокойствия командира не разделял.

-- Они присягу приносили, -- тихо, так, чтобы услышал только друг, проворчал он, -- в церкви. Мне и тебе, может, и совести довольно, но они-то своему богу клятву давали. И Германии. А сбежали еще до первого же боя. Что дальше-то будет?

-- Пусть бегут, -- пожал плечами Шемет, -- и чем скорее, тем лучше.

-- Что ты хочешь этим сказать?

-- Лучше пусть бегут с учений, чем из боя. Каждый, кто повернет коня во время атаки, кто сломает строй, может послужить причиной большой беды. Мне нужны бойцы, а не восторженные юнцы, распевающие песни.

-- Плохие песни?

-- Хорошие, -- вздохнул Войцех, -- но одних песен чертовски мало для победы, дружище. Нужна дисциплина, нужен боевой дух. В России его все еще вколачивают в спину шпицрутенами. Я рад, что времена меняются. Но я должен быть уверен в тех, кого веду в бой. Как в тебе.

-- Ну, спасибо, -- рассмеялся Дитрих, -- за высокое доверие, герр лейтенант.

-- Ты еще проклянешь мое доверие, дружище, -- хищно ухмыльнулся Войцех, -- давай-ка еще раз пройдемся по уставу караульной службы. Ночью подниму, спрошу, как пикеты расставлять, чтобы отвечал без запинки.

-- Не то что? -- лукаво прищурился Дитрих.

-- Не то я расстроюсь, -- подмигнул Войцех, -- а ты себе этого не простишь.

-- Точно, -- покаянно вздохнул фон Таузиг,-- не прощу. Давай, герр лейтенант, учи, пока время есть. Не подведу.

Уже на следующий вечер весь лагерь напоминал разворошенный муравейник. Егеря в черных литовках и бархатных беретах, тирольские стрелки в мышино-серых мундирах и высоких, лихо загнутых набок шляпах с зелеными перьями, мушкетеры в блестящих киверах учились действовать в рассыпном строю и цепью, в две и три линии, палашом и штыком. Патроны берегли, и ружей пока не хватало на всех, но офицеры делали все возможное, чтобы хоть как-то подготовить своих людей к будущим сражениям.

Кавалерия не отставала, Войцех чуть не сорвал голос, обучая всадников держаться колено к колену при любых эволюциях эскадрона. Фланкеры учились перезаряжать карабины на скаку, остальные -- приемам сабельного боя, рубя с коня воткнутые в землю ветки или сшибаясь друг с другом на палках. Тренировки с боевым оружием Шемет ввести не рискнул.