Чёрная стая

К пасхе Войцех уже совершенно запутался. Его не заботило то, что в глазах света он выглядел безнадежно влюбленным глупцом, но игра затянулась, а выхода из нее он не видел. Даже если бы ему удалось добиться от отца разрешения на брак, выхлопотать позволение у государя представлялось решительно невозможным. Да и к тому, чтобы принять на себя заботу о содержании семейного дома и малолетних детях княгини от первого брака, он готовности не чувствовал. При одной мысли о том, с каким ворохом обязательств ему придется иметь дело в этом случае, голова шла кругом.

Ночные свидания после балов, спектаклей, бурных гусарских попоек и утренних визитов едва оставляли время на сон. Страсть пылала с прежней силой, но беспокойство, охватившее его, передавалось и княгине, и все чаще они заменяли объятиями и поцелуями опасные невысказанные слова. Лидская молча глядела на залегшие под глазами возлюбленного тени и печально улыбалась.

Перед самой пасхой она уговорила Войцеха принять приглашение Огинского провести неделю в его загородном доме, где собирались представители литовской шляхты, осевшие в Петербурге. Ни концерт заезжих итальянцев, ни пышный бал не могли отвлечь Войцеха от непрестанных размышлений о княгине, и в столицу он вернулся, полный решимости как-то изменить положение. Но опоздал. Дома его ожидало письмо от Лидской, в котором она сообщала, что уезжает в Италию, и возвращаться в Россию в ближайшие годы не намеревается.

«Запомни меня такой, как видел в последний раз, свет очей моих. А еще лучше — забудь».

Войцех проплакал всю ночь, попытался найти в сердце презрение или ненависть к неверной красавице, и обнаружил там лишь… Благодарность? Мари была права, и в глубине души он это понимал.

На первом же весеннем балу он вновь лихо отплясывал мазурку, и, когда в его руку скользнула надушенная записочка, решил, что позволит себя утешить всем без исключения дамам, давно ожидавшим такой возможности.

Но в эти дни в его жизнь ворвалась новая бурная страсть. Фараон. Игра с судьбой захватила его целиком, и Войцех теперь проводил ночи за зеленым сукном, вглядываясь в ложащиеся на него карты.

Пиковая дама

Игрецкая жизнь словно сорвала с глаз Войцеха плотную повязку. Никогда прежде не доводилось видеть юноше жизнь в столь бурных и откровенных ее проявлениях. На балах, в опере, в гостиных, в будуарах и даже на дружеских пирушках все подчинялось своду правил. Каждому отводилась своя роль, и старание сыграть ее как можно лучше составляло главное устремление любого, кто входил в свет, в этот круг избранных актеров, называемый высшим обществом. Он и сам с упоением играл предлагаемые ему роли, искренне полагая это долгом, накладываемым на него происхождением и положением.

Там, где царил Фараон, существовали только одни правила — правила Игры. Отчаяние и восторг были здесь неподдельными, не рассчитанными на впечатление, произведенное на зрителя, но лишь следствием слепой прихоти Фортуны. Здесь шуршали ассигнации, блестели золотые монеты и вспотевшие лбы, карты мелькали в ловких пальцах банкометов, приковывая к себе жадные взгляды.

Играли в клубах, в гостиных вельможных особняков, в душных холостяцких квартирках, в казармах лейб-гвардии. Играли военные и штатские, вельможи и чиновники, убеленные сединами старцы и едва оперившиеся юнцы. Полузапретная игра, бывшая некогда любимым развлечением великой Императрицы, стала мужской прерогативой, и среди фраков, сюртуков и мундиров не было места смягчающим нравы кружевным накидкам и изящным шляпкам. Суровое игровое братство, заклятые враги, разделенные зеленым сукном, вели здесь битву друг с другом и с самим неумолимым роком.

Игра уравнивала всех, генерала в летах и юного поручика, владельца обширных угодий и чиновника, живущего на жалование — были бы деньги хоть на первый куш. Шепотом передавались слухи об обретенных и утраченных громадных состояниях, о сулящих успех стратегиях мастеров и нечистых на руку банкометах, играющих лишь «на верное». Иногда, приглушенный тяжелой дверью, из прихожей раздавался выстрел, напоминая о бренности всего сущего. Здесь жили, не оглядываясь на приличия. Здесь умирали, не задумываясь о грядущем за порогом Суде. Здесь шла Игра.

* * *

Войцех поначалу вступил в это содружество с непривычной для себя робостью. Он не нуждался в выигрыше, не особо опасался проигрыша, но его пытливый ум никак не мог постичь в чем заключается та поистине магическая сила, с которой игра вовлекала в свой круг все новых участников. Играл он умеренно счастливо, но не деньги волновали его. Карты летели направо и налево, и сердце юноши замирало в ожидании результата. Угаданная карта казалась ему победой над самим всемогущим случаем.