Черная стрела

Они осторожно вышли. Торы нигде не было видно, но в покрытых снегом лесах не было никакой армии. Оглянувшись вокруг, Акитада почувствовал облегчение и спросил, отбросив мысли об опасности, кто подавал команды.

Тут один из камней ожил и двинулся в их сторону, это материализовался их призрачный посетитель. По мере приближения стало ясно, что это человек, в руке которого был меч, а на голове — шлем. Они узнали Кайбару.

Его глаза смотрели на Ойоши. — Хороший доктор, — усмехнулся он. — Какой сюрприз! С каких это пор вы занялись ограблением гробниц? Притом гробниц больших людей. Ай-ай! Это серьезное преступление. Вы должны были быть более осторожным.

Акитада вышел из тени. У Кайбары отвисла челюсть. — Позвольте мне объяснить, Кайбара, — сказал Акитада, решив воззвать к разуму вассала Такаты. Они были пойманы с поличным, и он отчаянно искал уважительной причины для их присутствия в этом месте. — Я решил пощадить чувства семьи, но было подозрение, что ваш покойный хозяин был убит, и мы должны были его осмотреть. Было бы лучше, если мы не станем поднимать шум по этому поводу.

В глазах Кайбара вдруг возник Акитада в открытом гробу, а рядом Ойоши. На его лице медленно появилась коварная улыбка:

— Так ли это? Это кощунственное оскорбление умершего хозяина Такаты. И, я считаю, абсолютно незаконное действие. Преданность моему господину, к сожалению, не дает возможности удовлетворить просьбу вашего превосходительства.

Ойоши подошел к Кайбара сердито. — Послушайте, Кайбара, — закричал он. — Не будьте дураком.

Кайбара быстро повернулся и плоской стороной меча нанес пожилому человеку ужасный удар по лицу. Брызнула кровь, а Ойоши вскрикнул и упал. Поставив ногу на грудь Ойоши, Кайбара поднял меч обеими руками, готовясь поразить лежащего доктора. — Молись, разносчик таблеток! — закричал он.

— Нет! — Акитада подскочил к нему и схватил Кабайру за руку, державшую занесенный меч. Доспехи не давали Кайбаре быстро перемещаться, но он вывернулся и набросился на Акитаду и другой рукой нанес ему удар в грудь. Акитада задыхался, но был полон решимости защитить Ойоши. Он крикнул:

— Брось свой меч! — и вывернул руку Кайбары. Его противник хмыкнул и повернулся. Акитада увидел в его глазах убийственный гнев и понял, что борьба за меч стала поединком со смертью.

Однако боязнь быть убитым была для Акитады гораздо меньшей опасностью, чем обвинение в преступлении: святотатстве и разбое — тяжелом преступлении, связанном с предстоящим отзывом и судебным разбирательством. Он вложил всю свою силу в разоружение Кайбары, но, как только он улучшил свою позицию, чтобы получить рычаг, он поскользнулся на льду и упал на колени.

Кайбара громко рассмеялся. Он отступил и обнажил зубы. — Правильно, так гораздо лучше, — прорычал он. — Можешь стоять на коленях, но этим ты, собачий чиновник, не вымолишь себе прощения! — Он снова поднял меч. В лунном свете тускло блеснул клинок.

Ойоши позвал на помощь, лезвие с шипением разрезало воздух. Акитада отчаянно перекатился по грязной земле в сторону. Кайбара последовал за ним и снова замаячила над ним. Пальцы Акитада сомкнулись вокруг сухой ветви, ею ему удалось парировать последовавший удар. Ветка замедлила меч, но он поразил руку Акитады в районе плеча. Боль от ранения парализовала губернатора. Тут Кайбара оседлал его в своих чудовищно тяжелых доспехах, с мечом, подготовленным для фатального удара. Акитада подумал о Тамако, о своем еще не родившемся ребенке и закрыл глаза.

Он почувствовал сокрушительный удар по груди. Гигантская рука сжала грудную клетку и у него перехватило дыхание. Его окутал туман. Его последняя мысль была, — видно это то, что чувствуешь, когда умираешь.

Но смерть медлила. Звуки проникали сквозь туман. Кто-то кричал и проклинал. Сокрушительный вес был снят с его груди, и он глубоко, судорожно вздохнул, наслаждаясь холодным, свежим воздухом, наслаждаясь даже резкой болью. Он приветствовал ее, потому что это означало, что он был жив.

— Вот, поверни его на свою сторону и позволь мне взглянуть на его плечо.

Голос Ойоши звучало странно косноязычно. В голове шумело.

— Это все моя вина. Я хочу умереть.

Акитада открыл глаза. Наполненное страданием лицо Торы было прямо перед ним. — Не будь идиотом, — пробормотал Акитада. — Ты должен жить, чтобы закрыть могилу.

Ойоши фыркнул:

— Хорошо! Вы в сознании. Сядьте, господин, так чтобы я мог перевязать рану, которую нанес Кайбара.

С помощью Торы, стиснувшему зубы Акитаде удалось приподняться. Тора и Ойоши оголили его плечо.

— Кайбара. Где он? Тора отошел в сторону и Акитада увидел безжизненное тело управляющего Уэсуги на земле неподалеку. — Ты убил его, Тора?

— Я оказался здесь слишком поздно, — голос Торы звучал горько.

— Но кто… — Акитада перевел взгляд на Ойоши. Лицо доктора было опухшим и покрыто кровью. Его опухшие глаза были почти закрыты.

— Не смотрите на меня, — пробормотал Ойоши разбитыми губами. — Он рухнул на вас, прежде чем мог ударить снова. Он связал последний узел повязки и встал. Тора помог Акитаде засунуть руку обратно в рукав.