Черная троица

Умберто, пригнув голову, зашел вслед за своими товарищами внутрь приземистого длинного дома. После морозной стужи снаружи, тепло протопленного помещения подействовало на целителя как кружка доброго эля. Вместе с остальными он поспешил к широкому каменному очагу, выложенному у боковой стены. Судя по запаху, исходящему от очага, его явно топили торфом. И действительно, вдоль противоположной стенки рядами высились плотно уложенные высушенные брикеты.

Пока путники с радостью отогревали закоченевшие руки, несколько охранников заносили и раскладывали на длинном столе съестные припасы. До Умберто донеслись аппетитные запахи овечьего сыра, свежего хлеба и какой-то неведомой ему жареной дичи. Вслед за едой охранники принесли и бросили на пол с десяток грубо выделанных шкур с длинной шерстью.

– Благодарим за кров и пищу. – Граф с достоинством кивнул Варкару, который вошел вслед за стражей внутрь.

– Так велят наши обычаи, так завещали нам предки. Приют странникам… – степенно ответил предводитель стражи.

– …И смерть врагам! – перебил его Каран. – Судьбу вашу завтра решит Совет. Так что как бы этот ужин не оказался последним!

И слова, и тон его были столь зловещими, что путники встревоженно переглянулись. Даже Овиль, с наслаждением вгрызшийся в ломоть сыра, испуганно застыл с открытым ртом.

– Не нам выносить приговор, – одернул своего помощника Варкар.

– Могу ли я в благодарность за ваше гостеприимство исполнить одну балладу, что воспевает этот суровый край? – Бард провел по струнам своей лютни рукой.

Мелодичный перезвон странно прозвучал под низкими сводами. Услышав его, стражники оживились, однако Варкар решительно сказал:

– Песни ваши мы послушаем после завтрашнего Совета… Если Мудрейшие назовут вас друзьями… Оружие у вас мы забирать не будем, – он холодно взглянул на Карана, – чтобы, если вновь на нас нападут враги, вы не были бы беззащитны пред ними. Впрочем, две руки моих лучших людей будут охранять ваш покой снаружи.

С этими словами он вышел, а вслед за ним и другие стражники. Последним путников оставил Каран. Взгляд, которым он напоследок окинул пришельцев, ясно говорил о том, что, если Совет назовет их лазутчиками, он с радостью исполнит самый жестокий приговор.

– Значит, покой наш охраняют, – ухмыльнулся Торн, когда дверь со стуком закрылась. – Только прикажите, ваше сиятельство, и мы мигом…

– Поужинаете и ляжете спать. – Граф подошел к столу. – Этот приказ касается всех. Мы должны как следует отдохнуть перед завтрашним… Советом.

– А вернее сказать, судом, – вздохнул Умберто. – Эх, дочка, оставалась бы ты лучше с матерью…

После ужина, однако, несмотря ни на приказ Мартина ложиться спать, ни на то, что на сытый желудок в темном полумраке этого дома-тюрьмы всех клонило в сон, путники собрались в тесный кружок вокруг стола.

– Надо бежать. – Торн похлопал по рукояти своего меча. – Эти дикари оставили нам оружие, так им же будет хуже!

– А ты не думаешь, что это как раз очень подозрительно? – Граф потер лоб. – Оставлять вооруженными почти десяток незнакомцев, да еще и предупреждать о том, что наутро их будут судить.

– Не думаю. Ваше сиятельство знает прекрасно, что я вообще думать не особо люблю, – откровенно признался капитан.

– Бежать нам наверняка не удастся. – Граф взглянул на Умберто. – Но вот убедить Совет в нашей невиновности, я надеюсь, мы сможем. Скажи, почтеннейший целитель, удалось ли тебе почувствовать здесь какую-нибудь магию?

– И да, и нет, ваше сиятельство.

– Как это так?

– Человеческой магии я не почувствовал. Но места эти переполнены силами стихий. И если здесь есть люди, которые умеют ими повелевать, то вряд ли мои заклинания и молитвы помогут нам на Совете.

– Все, что нам нужно, так это чтобы нас отпустили обратно к порталу. – Мартин взял Умберто за плечо. – Неужели нашего красноречия и… и силы слов не хватит, чтобы вождь понял, что мы не шпионы каких-то неведомых снежных людей?

– А к силе слова мы добавим силу музыки! – воскликнул менестрель, вновь взяв аккорд на лютне.

Граф довольно неприязненно взглянул на Джосси:

– Сомневаюсь, чтобы тебе удалось заставить Совет распевать твои песенки. Помнишь, что сказал этот медведь? «Сначала вас должны признать друзьями»!

– Но если нас признают друзьями, – с надеждой воскликнула Клаудия, – то, быть может, они помогут нам добраться до Сердца Мира?

Девушка обвела умоляющим взглядом всех, однако мужчины отворачивались или же опускали глаза. Испытания, через которые они прошли, оказались слишком мучительными – нужна была передышка, хотя бы небольшая.

– Здесь царствует зима, – наконец неохотно подал голос граф.

– А силы наши слишком малы, чтобы надеяться искоренить зло, что может скрываться у Сердца Мира! – поддержал его капитан.

– Но я уже говорил и вновь готов повторить свои слова, что мы обязательно вернемся сюда! – продолжил Мартин. – Я помню, на что надеетесь вы с отцом, но кто спасет твоих братьев и позаботится о матери, если все мы замерзнем посреди этой снежной пустыни?