Черная вдова

На плечи лейтенанта опустилось чье-то пальто.

- В дом! Срочно! - приказал следователь. - И Листопадову туда же!..

Вместе с Игорем Андреевичем побежали догонять беглецов директор совхоза Востряков и Саяпин, который держал в руках свое допотопное, дедовских времен ружьишко.

Лейтенант поднял на руки недвижное тело.

Уже там, в своей пристройке, при электрическом свете он увидел: чуть выше переносицы Листопадовой зияла дырочка.

Черемных набрал номер райотдела внутренних дел и подробно доложил дежурному о происшествии. Только он положил трубку, как в комнату ввалились Чикуров, Востряков и Саяпин. Они привели с собой рослого мужчину. Тот со стоном опустился на стул, держась за бедро. Сквозь его пальцы сочилась кровь.

- Врача! - сказал Игорь Андреевич.

Черемных позвонил в больницу, но там долго не брали трубку. На вопросительный взгляд следователя участковый сказал:

- Это Астахов... А третий?

Чикуров отрицательно мотнул головой, и лейтенант понял: сбежал. Тут ответил дежурный врач, и Черемных сказал ему, что нужна срочная медицинская помощь.

За Астаховым приехала машина.

Труп Листопадовой увезли в райцентр на вскрытие. Астахов был помещен в поселковую больницу, где находился под опекой работников милиции. Рана его была неопасной: пуля из саяпинской берданки пробила мягкую ткань, не задев кость. Когда врач дал добро на допрос, Чикуров решил провести его прямо в больничной палате.

Астахов не походил на бродягу. Самое главное, на что обратил внимание Чикуров, - руки у него были ухоженные. Разве что не наманикюренные. Одежда - опрятная. И это при его житье-бытье в тайге, где бичи ютятся черт-те где, даже в землянках и медвежьих берлогах. Еще Игорь Андреевич отметил, что у Астахова был цепкий, пронзительный взгляд, словно тот пробовал на следователе свои гипнотические возможности.

- Павел Кузьмич, - начал следователь, - кем вам приходится Листопадова.

- Жена и мать моего ребенка, - последовал ответ.

- Зачем вы освободили ее из комнаты милиции?

- Побудь она в ваших застенках день-другой, вы заставили бы ее признаться в чем угодно! - Астахов криво усмехнулся.

- Откуда у вас такие о нас представления?

- Если уж в газетах пишут об этом открыто... Впрочем, мне самому пришлось испытать такое, что даже и корреспонденты не могут себе представить в самом кошмарном сне! Когда мозги пытаются свернуть набекрень...

Следователь решил не выяснять, что имел в виду задержанный: это был явно отвлекающий маневр.

- Ну, допустим, что вы любящий муж и отец, хотя по документам вы не имеете никакого отношения ни к Листопадовой, ни к ее дочке, тогда почему вы ее убили?

- Чушь! - неожиданно спокойно ответил Астахов. - Убил ее участковый.

- Листопадова убита выстрелом в лоб. - Кто бежал впереди нее? Вы! Участковый сзади.

- Ну и что? - пожал плечами Астахов. - Она все время оглядывалась... И потом, у меня пистолета нет. - Он показал вывернутые ладони.

- Тогда, значит, стрелял ваш напарник. Это был Чекист?

- Да, - ответил задержанный.

- Ладно, кем и из какого оружия убита Листопадова, скажут свое слово эксперты. К вашему напарнику мы еще вернемся. А сейчас меня вот что интересует: Листопадова похищала в больнице наркотики для вас?

- Лично я их не употребляю, - отрезал Астахов.

- Не для вас так, может, для вашей компании в лесу?

- Я понимаю, вы хотите представить меня бродягой, у которого нет ни цели, ни идеи... Плюс к этому - наркоманом и убийцей, - хмуро произнес Астахов. - Это не так. Абсолютно! Прежде чем стать тем, кого вы видите перед собой, я прошел огромный путь. Через заблуждения, страдания, очищение... И если вам нужна моя исповедь... - Он замолчал, выжидающе глядя на следователя.

- Я готов выслушать, - кивнул Игорь Андреевич.

- С рождения до определенного времени я жил, как и все вы, - начал Астахов после некоторой паузы. - Исполнял заповеди и чтил законы вашего общества, был принципиальным. То есть абсолютно беспринципным! Посудите сами. Дома я один - Чук и Гек одновременно. На улице другой - Жиган, помните фильм "Путевка в жизнь"? В школе я третий - Павлик Морозов... В институте еще больше преуспел, развивая и утончая вышеприведенную формулу поведения. Активист, степендиат. При распределении получил право выбора. Пошел в НИИ. Там не был обойден, раз в квартал имел свою тридцатку, в виде премии, к большим праздникам - благодарность. Наверное, уже привесили ярлык - какая дрянь выпестовалась? - неожиданно спросил Астахов.

- Просто слушаю, - пожал плечами следователь.

- Самое страшное, я был как все, - продолжил Астахов, - из новой породы, выведенной вашим обществом. Декламировал горьковское "безумству храбрых поем мы песню", а на самом деле готов был вместе со всеми затоптать любого храбреца, отважившегося сказать хоть слово правды! С такими у нас в институте не церемонились.

- Чем вы занимались в НИИ?