Черная вдова

Опять зазвонил телефон. Лена взяла трубку.

- Ольховку заказывали? - спросила телефонистка.

- Да, да! - заволновалась Лена.

- Номер опять не отвечает... Что будем делать?

- Повторите, пожалуйста. Через полчаса.

- Хорошо.

Все напряженно смотрели на Лену. Ей стало неловко и стыдно перед гостями.

- Гуляют, наверное... В деревне принято ходить из дома в дом, произнесла она натянуто-весело. - Как насчет чая?

- С удовольствием, - потер руки профессор.

Другие тоже охотно согласились.

Ярцева попросила Людмилу помочь ей, и, когда они зашли на кухню, закрыла дверь поплотнее.

- Твой Петя весь кипит, - сказала она негромко.

- Ой, беда с ним! - вздохнула Колчина. - Каждый раз одно и то же! Ну потанцевала разок с другим, так что с этого?

- Ладно, ладно... Не дразни его...

Потом смотрели телевизор, пили чай. Пироги хозяйки шли на "ура".

Федор снова включил магнитофон и пригласил Орысю танцевать. Эрик встал, хотел подойти к Людмиле, но Колчин неожиданно заявил, поднимаясь:

- Лена, спасибо огромное за угощение...

- Как, уже уходите? - удивилась она.

- Ты же знаешь, мама там одна. И Гришка что-то капризничал. Неважно себя чувствовал, - объяснил Петр, глядя в сторону.

Люда поджала губы. Всем стало неловко.

- Да и мне пора, - сказала Орыся. - На вокзал.

- Мы вас подбросим, - отозвался профессор.

- И вы тоже? - огорчилась хозяйка.

- Пора и честь знать, - улыбнулся Скворцов-Шанявский.

Все гурьбой повалили в прихожую.

Лена тоже оделась: решила спуститься вниз, проводить гостей. Федор бросился в кухню и вернулся со своим портативным телевизором.

- Орыся, возьмите, - произнес он взволнованно. - На память.

- Нет, нет, нет! - замахала она руками.

- Прошу!.. Я сам сделал... - растерянно умолял инженер.

- Нехорошо обижать, - заметил профессор с улыбкой. - Человек предлагает от всей души.

- Прямо не знаю... - зарумянилась Орыся.

Воспользовавшись нерешительностью женщины, Федя сунул подарок в ее кошелку.

"Крепенько зацепило парня", - подумала Ярцева.

С этой своей игрушкой Гриднев никогда не желал расставаться, даже когда приятель Глеба предложил за нее триста рублей.

Перед самым уходом зазвонил телефон. И опять - междугородная. Телефон в Ольховке не откликался. Лена в сердцах сняла заказ.

В лифт все не поместились. Первыми уехали Колчины, попрощавшись наскоро. Потом спустились остальные.

У подъезда стояла новенькая черная "Волга" с московским номером. Сиденья были обтянуты красной кожей, на щитке с приборами имелся телефон.

Орыся с неожиданной нежностью поцеловала Лену.

- Спасибо, Леночка! Душу у вас отогрела.

- Да что там... Мало посидели, - смутилась Ярцева, удивляясь словам гостьи.

- Будете в Трускавце, обязательно заходите. Адрес...

- Я дам Глебу, - сказал Эрик.

Федя потянулся к Орысе прощаться, но профессор спросил:

- Разве вы не поедете с нами?

- С удовольствием, - обрадовался Гриднев.

Бухарцев сунул Лене руку:

- Повидаемся в Москве. Давай к нам в столицу с Глебом...

- Спасибо, спасибо, - закивала Лена.

Скворцов-Шанявский поцеловал ей руку и загадочно улыбнулся.

- Вы подарили мне очаровательный вечер, Леночка, - проговорил он с чувством.

- Мне очень приятно, если это так, - сказала Ярцева.

Профессор со спутниками сели в машину. Они махали ей руками, Лена отвечала. До тех пор, пока автомобиль не свернул за дом.

Она поднялась к себе. Глядя на праздничный стол, где оставалось еще много еды, подумала, что лучше бы позвала подруг с работы. Было бы непринужденно, весело, девчонки воздали бы должное угощению. Да и не разбрелись бы так рано.

Лена стала убирать со стола. Забила холодильник, часть блюд определила на балкон. Потом перемыла посуду, расставила все по местам. И когда вся квартира была прибрана, сердце сжала невыносимая тоска. Праздник отгорел как свеча. Остался оплывший огарок кратковременного, так и не состоявшегося счастья. Еле сдерживая слезы, Лена прошла в спальню, сняла халат, достала ночную рубашку, еще новенькую, в целлофановом пакете - подарок матери. Мягкая невесомая ткань ласкала тело.

- Для чего это все? Для кого? - шептала Лена, глядя в зеркало.

Жалость рвала душу. Жалость к себе, за свои неоправдавшиеся желания. Снова накинув халатик, она пошла на кухню. Взяла из оставленной кем-то пачки сигарету, закурила. Второй раз в жизни. Дым саданул горло, но вместе с ним входило какое-то странное успокоение, перед глазами поплыло...

И вдруг - дверной звонок. Лена побежала в прихожую, уверенная, что сейчас увидит Глеба.

На пороге стоял Скворцов-Шанявский.

- Ой! - воскликнула она, запахивая полы халата. - Извините, я уже...

- Это вы меня извините, - смущенно проговорил профессор. - Примете?

- Пожалуйста! - пропустила его в квартиру Ярцева. - Я переоденусь...

- Нет-нет! Не надо... Я, собственно, на пару минут. Что Глеб? спросил он озабоченно, снимая пальто.

Лена развела руками, мол, все так же.

- Он мне так нужен, - сказал Валерий Платонович, приглаживая обеими руками волосы.

- Я все еще надеюсь, позвонит, - грустно сказала Лена и спросила: - Ну как, проводили?