Черная Весна

При очередном обмене ударами мне удалось зацепить его гарду своей, благо она у него была в виде витых колец. Убедившись, что все идет как надо, я рванул шпагу на себя, выдирая оружие у него из рук. Этот трюк в свое время мне показал Гарольд, назвав его достаточно грязным, но действенным.

В принципе, Генрих мог выйти из этой ситуации, достаточно было опустить шпагу вниз, и тогда наши клинки, скорее всего, расцепились бы, но он этого не сделал. Наоборот, он вскинул руку со шпагой вверх, что было верхом глупости, и я немедленно воспользовался этой ошибкой, вогнав свою дагу ему в бок по самую рукоять.

Брат Гарольда удивленно, как-то прямо по-детски охнул, выпустил оружие, которое немедленно упало на помост, и прижал руку к стремительно набухающему на рубахе красному пятну.

Я не стал ждать, пока меня остановит окрик короля или Гарольда, у которого вдруг проснутся родственные чувства. Я просто нанес еще один удар, на этот раз шпагой, так, как некогда учил меня Агриппа – коротко и быстро, прямо в ту точку, где билось сердце брата моего друга. Что-что, а расположение внутренних органов внутри человеческого тела любой из нас, подмастерьев Ворона, знал хорошо.

Генрих на мгновение застыл, а после упал навзничь на доски помоста.

Глава девятнадцатая

– Удивил, – король даже привстал со своего кресла, наблюдая за поединком. – Нет, барон, не ты. Твой противник. Я был уверен, что он шпагу даже держать в руках не умеет, ни разу его ни на одном турнире не видел, а тут гляди-ка!

– И не говорите, ваше величество. – Я стер пот со лба, солнце палило немилосердно. – Хотя… Кровь Монбронов есть кровь Монбронов.

Гарольд тем временем приблизился к телу Генриха, лицо его было печально. Ну да, его брат оказался подлецом, он хотел нашей смерти, но это все-таки был его брат. Семейные узы такая вещь, скажу я вам. Хотя нет, не скажу. Не сильно я в них разбираюсь, если совсем уж честно. У меня до Вороньего замка вообще никакой семьи не было.

– Вот какая штука, барон, – вещал тем временем король. – По-хорошему, мне бы надо тебя как следует проучить. Да-да, проучить. Это же все-таки был юноша из очень хорошей семьи. Нет, поединок был выигран честно, но почему он вообще имел место быть? Ты оскорбил моего подданного. Действием! Пощёчиной! Ай-яй-яй, барон, ай-яй-яй.

– Виноват, ваше величество, – потупился я.

Нет, ну тут все понятно. Король дает всем понять, что он хоть и добряк, каких мало, но за справедливость. Ну и потом – одобрят ли родовитые господа, что одного из них убил какой-то заезжий барончик из Пограничья? Пусть даже и обласканный королем?

– Вот что я сделаю. – Эдуард снова уселся в кресло. – Придется тебе выплатить в казну штраф. Двадцать пять золотых. Нет! Даже пятьдесят. И не меньше!

– Ого, – неподдельно расстроился я. – У меня столько и нет сейчас.

– Но, – продолжил король. – Но! Я как раз собирался пожаловать тебя кошелем с золотом, а теперь этого делать не стану. Оно пойдет на погашение твоего штрафа.

В толпе раздались смешки, причем одобрительные. Все всё верно оценили.

– Я сам, – раздалось за моей спиной. – Уйдите.

Это Гарольд сказал королевским стражам, которые хотели перетащить мертвого Генриха в сторону.

Мой друг подхватил тело брата на руки и понес его туда, где уже лежал труп Тобиаса.

Ох уж эта мне его сентиментальность. Вот откуда она у него берется?

Ладно, не моего это ума дело. Мне вон надо королю что-то ответить.

– Спасибо, ваше величество, – поклонился я Эдуарду. – Ваша доброта сопоставима только с красотой вашего королевства.

– Как? – и король почему-то рассмеялся. – Н-да. Согласен, как-то так оно и есть.

Один из стражей поднял оружие Генриха и отдал его мне.

– С чего бы? – удивился я.

– Традиция, – ответил тот. – Победитель забирает оружие побежденного.

– А, ну да, – вспомнил я. – Спасибо.

Я бы предпочел его кошель. Проку от него больше.

Одно хорошо – теперь-то уж точно все кончилось. Дальше все будет просто. Мы поедем домой.

Правда, еще предстоит объяснение с Унсом, но это ладно. Пригласим его на ужин, накормим и напоим, авось он и смилостивится, не станет нас убивать.

– Ну что? – зычно гаркнул Эдуард. – Королевский суд закончен, как всегда победили правда и разум. Хотя нет, погодите. Еще вон тот душегуб остался.

– Милости! – тут же закричал работник «Гильдии Убийц», стоящий на коленях поодаль от нас. – Милости прошу!

– Это можно, – согласился король. – Я вообще очень мягкосердечен, хоть и король. Мог бы колесовать или чего похуже учудить, а так мы тебя просто четвертуем. Согласись, этот вариант лучше, чем умереть под пытками или на дыбе?

– Пошли уже отсюда, – попросил я Гарольда, который подошел ко мне. – Не хочу я на казнь смотреть, надоела уже кровь, и своя, и чужая. И на вот, держи. Мне это не нужно.

Я сунул ему шпагу Генриха.

– Молодец, – сказал мне Монброн. – А то я с этой круговертью совсем забыл наше оружие потребовать обратно.