Чёрная волна

– Ладно, говори, какую зацепку ты нашёл в пьяном угаре кабаре?

– Данные, что я получил, стоили мне три тысячи эльфранков.

Брови Ивана Лавинь так красноречиво взметнулись, что Ерофей поспешил пояснить:

– Продал часть земли и… и трактор. И комбайн.

– Как же вы пашете?

– Сейчас никак… Позже возьму кредит под залог имущества.

– Ну и кретин же ты, Ерофей.

– Но ты послушай, что я узнал! Один из следователей по делу массовой пропажи людей подогнал мне документы, подтверждающие, что на месте преступлений были обнаружены следы органики, содержащей один и тот же ДНК.

– Чей ДНК?

– ДНК синтезанов.

При этих словах с шеф-капитан мгновенно сменил презрительное выражение лица на озабоченное:

– Ерунда какая-то. Не было ничего такого в деле.

Ерофей торжествующе сжал кулак:

– Вот и нет! Следователь утверждал, что эти материалы были удалены из дела.

Шеф-капитан закрутил крышечку на баночке с зелёнкой. Если бы брат присмотрелся, то увидел, что пальцы Ивана мелко дрожали.

– Представляешь? – радостно орал Ерофей. – Какие-то синтезаны похитили тысячу граждан Империи, а Жандармерия покрывает этих преступников! Вот это поворот, не так ли, братец мой, мосье Иван Лавинь, шеф-капитан Имперской Жандармерии?

– Тебе впарили чепуху, дебилушка. Зря продал трактор. И комбайн.

– Файлы у меня. Можешь сам убедиться, что на документах электронные реквизиты твоей канцелярии.

– Подделка.

– Я высылал копию специалисту по криптографии, он подтвердил, что криптоштемпель подлинный.

Иван Лавинь унял все признаки волнения, вернув на лицо привычное выражение покровительственного презрения:

– Ага, а сколько так называемый «специалист» взял за экспертизу? Ещё тысячу? Ерофей, в тебе все видят пейзанина и обманывают на каждом шагу.

– Почему ты не хочешь просто посмотреть на документы? Когда убедишься в их подлинности, тебе придётся начать внутреннее расследование. Ведь кто-то покрывает преступников прямо из недр твоей организации. Разве ты не хочешь узнать, кто этот предатель?

Шеф-капитан поднялся с унитаза:

– Всё, чего я хочу, это чтоб ты вернулся к жене, на ферму. Хозяйство в упадке, а ты занят чёрте чем. Кроме того, эти фрондёрские высказывания об его величестве Володимаре Третьем… держи их при себе.

– А документы?

– Хорошо, хорошо, – Иван нетерпеливо кивнул. – Тащи завтра свои документы. Посмотрим, что к чему. После этого, слышишь, сразу вали на ферму и не лезь не в свои дела.

Немного помедлив, Ерофей вздохнул и вышел.

– Запомни, – прокричал ему вслед Иван Лавинь. – Ещё раз у меня в Жандармерии появишься – посажу в камеру. Если не за оскорбление императорского величества, то придумаю за что. Хотя бы за то, что ты уже месяц живёшь в Моску без регистрации.

Оказавшись вне досягаемости кулаков старшего брата, Ерофей огрызнулся:

– Вы, продажные твари, всегда найдёте, за что посадить честного человека.

Не дожидаясь реакции шеф-капитана, Ерофей выбежал, хлопнув дверью.

Иван Лавинь добродушно усмехнулся. Добродушно ровно настолько, насколько позволяла его внешность прожжённого взяточника, грубияна и любителя предаться всем доступным порокам. Сложил аптечку в шкафчик и поправил перед зеркалом воротник мундира, отметив, что пара капель крови всё же попала на сорочку.

Снова усмехнулся: прямо как в старые добрые времена, когда он только учился выбивать из подозреваемых нужные показания.

Глава 3.

Порочная тварь

Иван Лавинь прошёл в кабинет и сел в кресло за столом. Полминуты сидел с закрытыми глазами: старался избавиться от мыслей, связанных с братом.

Из-за дверей доносился гул голосов.

Приёмная шеф-капитана, как обычно, наполнена посетителями, просителями и родственниками подследственных. Они кричали, угрожали «пойти вверх по инстанции», умоляли и настаивали «немедленно принять».

Шеф-капитан нажал кнопку интерфона, вызывая своего аджюдана:

– Докладывай.

– Докладываю, мой капитан, ваш брат покинул здание почти без скандала.

– Почти?

– Глядя на портрет Императора, он позволил себе грубую реплику.

– Слышь, какую реплику?

– Я процитирую… «Володимар – это главарь банды выживанцев, а не Император». Как вы и просили, я не стал задерживать гражданина Лавинь за публичное оскорбление члена императорской семьи.

– Спасибо.

– Если Ерофей Лавинь продолжит в таком же духе, то его снова задержат. Мы больше не сможем покрывать правонарушение. Нам и за эти влетит, если узнают.

– Да, аджюдан… да, я понимаю. Куда он отправился?

– Согласно протоколу, я установил наружное наблюдение через муниципального бес-пилота. Ерофей Лавинь двигается по авеню Кирилла де Рене, предположительно в сторону станции метро. Вывести изображение с бес-пилота на ваше табло?

– Мерси, аджюдан, не надо. Слежку снять.

– Мой капитан, осмелюсь напомнить, что согласно указу «О пресечении распространения бунтарского движения Фронда», лица, публично высказывающие оскорбление Императорскому величию, необходимо отслеживать, выясняя степень принадлежности к революционному подполью.

– Я знаю, – устало сказал Иван Лавинь. – Слышь, я один из тех, кто разрабатывал этот чёртов указ. Слежку снять.

– Но…

– Никаких «но».

– Есть, мой капитан.