Чернила и кость

Он был прав. Томас был абсолютно прав насчет этого, и это-то и казалось пугающим. Джесс даже не мог подобрать слов, чтобы описать, что все это будет означать, и поэтому он просто посмотрел на Томаса и покачал головой. Он знал, что выглядит так, будто ничего не понимает, однако он прекрасно все понимал. В этом-то как раз и заключалась проблема.

– Ты только что сам сказал, что это будет подарком для поджигателей, Томас. Для еретиков! Подумай об этом!

– Нет, нет, нет, я совсем не это имел в виду. Я имел в виду, что это изобретение их усмирит. Остановит их, чтобы они больше не…

– Хранители Библиотеки не разделят твою точку зрения, – сказал Джесс. – Они увидят в этом лишь угрозу.

– Но… – Теперь Томас выглядел потерянным и очень разочарованным, отчего Джесс почувствовал себя виноватым. Однако этого было недостаточно, чтобы он изменил свое решение. – Но я уверен, что, если изобретение будет принадлежать только Библиотеке, оно может стать величайшим преимуществом. Разве ты так не думаешь?

– Я думаю, что твое изобретение гениальное. Я думаю, что ты гений. Однако нечто подобное, нечто настолько простое и в то же самое время великое – такое невозможно контролировать. Достаточно искры, чтобы в следующий миг все оказалось в огне. – Джесс взглянул на страницу в руках Томаса. Чернила уже высохли, и Джесс видел прекрасную страницу. Томас был совершенно прав: это все изменит. Навсегда. Точно так же, как идеи и обещания Великой библиотеки когда-то изменили мир – когда было обещано собирать и защищать знания человечества, сохранять их и беречь от уничтожения во время войн, преследований и всякого рода немыслимой, бездумной жестокости.

Джесс почувствовал, что у него слабеют колени при мысли о том, как же все просто. О том, сколько же открывается здесь возможностей.

А еще Джессом овладел страх.

– Кому еще ты это показывал? – спросил он. Томас растерянно моргнул. – Кому-нибудь из нашего класса?

– Нет. Я люблю завершить начатое, прежде чем демонстрировать это. Ты первый.

– А схемы и чертежи?

– Я составлял их в своем личном журнале.

«Боже мой».

Испуг Джесса, вероятно, отразился на его лице, потому что Томас внезапно и резко замер, протрезвев.

– Ты думаешь, это опасно.

– Я не уверен, – признался Джесс. – Но да. Очень опасно. – И был только один человек, которому, Джессу казалось, он может сейчас доверять. – Мне нужно спросить у профессора Вульфа. – Он посмотрел, как Томас опустился на стул, стоящий рядом с машиной, держа листок бумаги обеими руками. Его тело ослабло. Он выглядел проигравшим.

– Я думал… – Томас медленно сделал глубокий вдох, а затем выдох. Его плечи опустились еще ниже. – Я правда думал, это поможет вернуть тебе Морган.

Как же это похоже на Томаса, на его благородные цели. Джессу хотелось его потрясти и обнять одновременно, и от этого у него сдавило сердце, потому что это был самый великодушный поступок, который кто-либо – даже члены его семьи – когда-либо совершал ради него.

– Томас, тебе не следовало этого делать, и уж точно не ради меня. Давай я поговорю с профессором Вульфом, – сказал он. – Ничего никому не рассказывай. Ты можешь закрыть эту комнату? Спрятать все это?

– Я… Да. Но тебе придется мне помочь.

Агрегат оказался ужасно тяжелым, однако Томас собрал его на колесах. Тяжеленная старая дверь на другом конце комнатки вела в узкую, заброшенную кладовку, где когда-то хранили еду. Холодный погреб. Толкая автомат вдвоем, они сумели провести его через узкую дверь. Он едва туда входил. Снаружи был засов, но не было замка. Томас обшарил все полки вокруг и нашел старый, ржавый замок, который, однако, все еще работал. По крайней мере, он помог им создать иллюзию того, что помещение давно заброшено.

Когда дело было сделано, они оба оказались покрыты пятнами и кляксами чернил, и пот тек ручьем по их спинам. Джесс устал уже давно, а теперь у него кружилась голова от изнеможения, страх и физическая работа вывели алкоголь из его крови, не оставив от того и следа. Его подташнивало, он нервничал и чувствовал себя полным энергии, которая, как он знал, не скоро иссякнет.

Напечатанная страница «Аргонавтики» оставалась у Томаса в кармане. Джесс указал на нее.

– Сожги ее, а потом иди спать, – сказала он. – Я вернусь до рассвета.

– Ты не хочешь, чтобы я пошел с тобой?

– Нет, – отказался Джесс. – Завтра нас ждет распределение на работу. Хоть кому-то из нас надо выспаться.

– Ты хороший человек, – сказал Томас и хлопнул Джесса по плечу с такой силой, что, вероятнее всего, там образовался синяк. – И хороший друг. Спасибо тебе.

– Меня пока не за что благодарить. Вульф прикажет тебе уничтожить эту штуковину, вплоть до каждого болтика.

– Или же он покажет ее руководителю Артифекса, и весь мир переменится к лучшему. Ты порой слишком циничен.

Быть может, это правда. Быть может, из-за того, что Джесс вырос в семье, которая занималась контрабандой, он не умел теперь видеть прекрасное в мире, и страх постоянно витал у него над головой, точно тень от тучи.