Чернила (СИ)

— О господи! Это Высоцкий? — завопила Зуля, едва войдя в комнату.

— Да, это Владимир Семенович, — строго отозвалась старуха, — и вам не стоит так кричать.

Заваркина, пытаясь спрятать улыбку, уставилась на носки своих «конверсов».

— Ой, простите, просто … это ведь вы там, на фотографии? — промямлила Зульфия и вместо ответа поймала недоумевающий взгляд. Она помнила, что старушка плохо слышит, и не понимала, почему та не позволяет ей орать.

— Слуховой аппарат, — сказала Заваркина негромко, обращаясь к своим ногам.

— Да, барышни, теперь я действительно нуждаюсь во вспомогательных средствах, — хозяйка отвела волосы от уха и Зуля смогла разглядеть прозрачную дужку и телесное «тельце» аппарата.

«Мать твою», — мысленно поразилась Зуля, скосив глаза на очередное фото — «да это же Горбачев!».

— Я — Зульфия, редактор «Причудливых новостей». Мы разговаривали с вами по телефону, — Зуля махнула рукой на Анфису, — а это моя коллега, фотограф Анфиса Заваркина. Мы…

— Присаживайтесь, — велела Ольга Алексеевна, указав на круглый стол, на котором был изысканно сервирован послеобеденный чай.

Уселись вчетвером, и Зуля с Асей приготовили уши, в которые незамедлительно полился плавный рассказ. Хозяйка вещала как со сцены: делала паузы, расставляла акценты, одухотворенно интонировала. Гостьи догадались, что перед ними старая актриса.

Дело было так: два дня назад около полудня жители Дубного не обнаружили в кранах воды. Ни горячей, ни холодной. Никто не обратил особого внимания, решив, что отсутствие столь необходимого летом достижения цивилизации — явление временное, всего на несколько часов. Около четырех, жители стали робко позванивать во всевозможные службы. «Ответчики» им намекали на загадочную аварию, причины которой неизвестны и последствия которой якобы устраняются.

Наутро, когда выяснилось, что обезвожена только многоэтажная часть Дубного, жители отбросили деликатность, бросили недоумевать и сетовать, и прилично разозлившись, принялись осаждать коммунальщиков всерьез. К обеду те перестали отвечать на звонки, но самые упорные наведались в районную администрацию и водоканал, и там, и там наткнувшись на висячий замок.

Дубнинцы оказались в сложном положении: уличные колонки были давно упразднены, а машина с водой, которую стоило бы подогнать к домам обездоленных, так и не появилась. Жители покупали минеральную воду в пятилитровых бутылках, которую не хватало на душ и туалет. Раздражение достигло апогея, и дубнинцы кинулись к журналистам.

— Оленьке пришлось ехать в нашу квартиру в городе, которую мы сдаем, чтобы элементарно помыться, — трагическим, хорошо поставленным голосом вещала Ольга Алексеевна, — и так уже три дня!

— Ужас-ужас, — периодически поддакивала Зульфия.

— Как, по-вашему, в чем причина аварии? — вдруг ляпнула Заваркина, которая, казалось, больше интересовалась овсяным печеньем, чем беседой.

Ольга Алексеевна сделала паузу, сверля Анфису взглядом. Та невозмутимо пережевывала печенюшку и смотрела на хозяйку дома.

— Напомните, кто вы? — промолвила она.

— Это наш фотограф… — затараторила было Зульфия, но старуха жестом остановила ее.

— Милая девушка, — заговорила Ольга Алексеевна, — несмотря на то, что вы так грубо меня перебили, я поделюсь с вами некоторыми предположениями.

И она поделилась. По ее словам, воду в поселке (точнее, его многоэтажной части) перекрыли для того, чтобы наполнить свежевырытый пятидесятиметровый бассейн губернатора.

— Простите мне мою бесцеремонность, — ехидно начала Заваркина, — но, судя по фотографиям, вы на короткой ноге с сильными мира сего. Вы задумывались о реакции тех, кого вы решились упомянуть в разговоре с нами? Не боитесь быть стертой в порошочек?

Зульфия опешила. Она хотела пнуть Заваркину под столом в голень, чтобы та прекратила хамить хозяевам, но та была слишком далеко.

— Ольга Алексеевна, вы простите… — начала она, но старуха в который раз перебила ее.

— Вы слишком молоды, чтобы воспринимать адекватно такие тонкие материи! — заявила старая актриса убежденно. Заваркина смотрела на нее очень внимательно, склонив голову набок. — Я, может, и не могу повлиять на создавшуюся ситуацию, но я — не ничтожество! Меня уважают, меня помнят и любят. Уверяю вас, я вовсе не обеспокоена последствиями своей дерзости!

Ее блеклая внучка выскользнула из-за стола и так же незаметно вернулась, подав бабушке стакан воды. Та от души глотнула, аккуратно поставила стакан на стол и уставилась на Зульфию, будто декларировала намерение отныне общаться только со «старшим по званию». Та поняла, что пора брать инициативу в свои руки.

— Так вот, повлиять на них я, действительно, не могу. Жизнь, обстоятельства, сложились таким образом, что все, кто хм… был мне близок или умерли, или впали беспросветный маразм. Теперь приходится справляться самой. Но я точно знаю, что высокопоставленным мужам неблагоприятные отзывы в прессе так же вредны, как и творческим людям.

— А откуда вы сами узнали про бассейн? — снова влезла Заваркина с вопросом.