Чернильное сердце

Мегги послушно открыла страницу, текст на которой начинался большой буквицей, – верхом на «К» сидела куница с рожками. Сколько же времени прошло с той поры, как она видела эту страницу в библиотеке Элинор? Вечность?

– Листай дальше! – велела Сорока. – Тебе нужна страница с загнутым уголком.

Молча кивнув, Мегги нашла ту страницу и машинально распрямила уголок – Мо терпеть не мог, когда в книге загибали страницы.

– Зачем ты это сделала? Хочешь, чтобы потом я не могла найти отрывок, который тебе надо читать? – закричала Сорока. – Читай про себя со второго абзаца. Вслух читать не смей – я не хочу, чтобы сюда явилась Тень.

– Сколько абзацев я должна прочитать вечером?

– Откуда мне знать? – Сорока почесала левую ногу. – Сколько ты сама читаешь, чтобы выманить из книги всех этих фей и оловянных солдатиков?

– По-разному, – понуро ответила Мегги. – Иногда быстро получается, а бывает, они появляются через много страниц, а то и вообще ничего не получается.

– Прочитай всю главу. Этого должно хватить. А про то, что «вообще не получается», даже не заикайся. – Сорока почесала другую ногу (ноги у нее были забинтованы, и под темными чулками проглядывал эластичный бинт). – Ну что смотришь? – резко спросила она. – Или, может, знаешь историю, где есть средство от старости и смерти?

– Нет, – тихо сказала Мегги.

– Тогда нечего глазеть на меня, маленькая ведьма. Читай внимательно, чтобы сегодня вечером все прошло без сучка без задоринки. Я прослежу, чтобы Каприкорн получил то, что хочет.

Глаза Мегги бегали по строчкам, но смысла она не понимала, в голове были только мысли о Мо и ночных выстрелах. Некоторое время она притворялась, что читает, сидя под неусыпным надзором Мортолы. Потом, подняв голову, она захлопнула книгу.

– Все, – сказала она.

– Как, уже? – недоверчиво спросила Сорока.

Мегги не ответила. Она смотрела на Басту, который со скучающим видом стоял, облокотившись о кресло Мортолы.

– Я не буду читать сегодня вечером, – заявила Мегги. – Баста сказал, что ночью застрелили моего отца. Ничего читать я вам не буду.

Сорока уставилась на Басту.

– Это что еще за фокусы? – грозно спросила она. – Думаешь, девчонка станет читать лучше, если ее глупое сердце будет разбито? А ну живо скажи ей, что вы промахнулись!

Баста уткнулся глазами в пол, словно нашкодивший мальчишка, которого схватили за руку.

– Я ей так и сказал, – пробубнил он. – Кокерель – никудышный стрелок. Ее отца даже не зацепило.

Мегги облегченно вздохнула, прикрыв глаза. На душе стало спокойно и хорошо. Радость придала ей смелости.

– И еще… – начала она.

Она им нужна, так чего же бояться? Только она и Мо могли вычитать им Тень, но Мо они так и не поймали. И пусть даже не рассчитывают.

– Что еще? – спросила Сорока, проводя рукой по туго собранным в пучок волосам.

Интересно, как она выглядела в детстве, когда была такой, как сейчас Мегги? Неужели у нее всегда были такие тонкие, поджатые губы?

– Я не буду читать, если мне не разрешат увидеть Сажерука, до того как…

– Зачем это? – перебила ее Сорока, не дав ей договорить.

«Чтобы сказать ему, что мы попробуем его спасти, – подумала Мегги. – И потому, что вместе с ним в церкви моя мама. Наверное, мама». Но вслух она сказала другое:

– Я хочу попросить у него прощения. Ведь он помог нам.

Мортола насмешливо скривилась:

– Как трогательно!

«Я бы посмотрела на нее еще раз, – думала Мегги. – Может, это все-таки не она…»

– А если я не позволю? – Сорока смотрела на нее так же, как кошка смотрит на пойманного мышонка, с которым решила поиграть, прежде чем съесть.

Но Мегги была готова к такому вопросу.

– Тогда я прикушу себе язык! – сказала она. – Он распухнет, и вечером я не смогу читать.

Сорока откинулась на спинку кресла и рассмеялась:

– А девчонка-то не так глупа, а, Баста? – Тот молча кивнул. Мортола смотрела на Мегги почти ласково. – Послушай, что я скажу тебе, деточка. Твое дурацкое желание я исполню. А что касается сегодняшнего вечера… Посмотри на эти портреты. – Мегги огляделась. – Видишь их лица? Каждый из этих людей когда-то поссорился с Каприкорном, и с тех пор о них никто не слышал. Их дома, которые ты тоже видишь на этих портретах, поглотил огонь. Когда будешь читать книгу сегодня вечером, вспомни эти портреты. И помни, маленькая ведьма, если начнешь запинаться или молчать, то и твой портрет будет висеть здесь в такой же золотой раме. Если же сделаешь все как надо, мы отпустим тебя к отцу. Будешь паинькой, снова увидишь его. Говорят, твой голос превращает слова в плоть и кровь, вот и читай как следует, не запинаясь, а не как этот остолоп Дариус. Поняла?

Мегги посмотрела ей прямо в глаза.

– Да, – тихо сказала она, ни минуты не сомневаясь, что Сорока лжет: они никогда не отпустят ее к Мо.

Придется Мо самому прийти за ней.

Гордость Басты и хитрость Сажерука