Чернильное сердце

– Какой еще сон?! – воскликнула она. – Караулить будем. По очереди, естественно.

– Хорошо, – пробормотала Мегги и уткнулась носом в свитер Мо.

«Он вернулся, – подумала она, пока сон тяжелил ее веки. – А все остальное не важно. Мне бы только прочитать эту книжку!» Но «Чернильное сердце» было у Каприкорна, а о нем она сейчас думать не хотела, иначе ей уже никогда не уснуть. Никогда…

Она не знала, сколько спала. Ее разбудили то ли собственные замерзшие пятки, то ли колючая солома под головой. На ее часах было четыре. В комнате без окон невозможно узнать – наступило утро или уже вечер, но Мегги как-то не верилось, что прошла целая ночь. Мо и Элинор тихо беседовали под дверью. Оба выглядели усталыми и озабоченными.

– Да, они все еще считают меня чародеем, – говорил Мо. – Дали мне это смешное прозвище – Волшебный Язык. И Каприкорн твердо верит в то, что я могу все это повторить в любой момент и с любой книжкой.

– А ты правда можешь? – спросила Элинор. – Ты ведь еще не все рассказал, правда?

Мо не отвечал очень долго.

– Нет, – произнес он наконец, – потому что я не хочу, чтобы Мегги тоже начала считать меня чародеем.

– Так, значит, не раз бывало, что ты что-то… вычитывал?

Мо кивнул.

– Я всегда очень любил читать вслух, с самого детства, и вот однажды, когда я читал приятелю «Тома Сойера», на ковре вдруг появилась дохлая кошка, жесткая, как доска. И в то же время исчез один из моих плюшевых зверей – я обнаружил это позже. Мне кажется, у нас обоих тогда чуть сердце не остановилось, а потом мы поклялись и скрепили клятву кровью, как Том и Гек, что никогда в жизни никому не расскажем про кошку. Позже я, конечно, пытался повторить подобное уже тайно, без свидетелей, но ничего не происходило. И казалось, для этого вообще не было никаких правил, однако вычитать что-нибудь я мог лишь из тех сказок, которые мне нравились. Конечно же я хранил все, что вычитывал, кроме, пожалуй, тошнильного огурца, которым одарила меня книжка про доброго великана, он был слишком вонючий. Когда Мегги была еще совсем маленькая, иногда что-то находилось в ее книжках с картинками – то перышко, то крохотная туфелька… Мы складывали все это в ее сундучок с книгами, но не говорили ей, откуда эти вещи. Кто знает, может, она больше не открыла бы ни одну книгу – вдруг оттуда выползет огромный морской змей с больным зубом или еще что-нибудь столь же ужасное! Но никогда, слышишь, Элинор, никогда до той самой ночи ни из одной книги не выходило ничего живого. – Мо разглядывал свои ладони, как будто видел на них все те предметы, которые его голос выманил из книг. – Ну почему не вышел кто-то хороший, если уж так было суждено, кто-нибудь вроде… слоненка Бабара? Мегги пришла бы в восторг…

«О да, я бы точно пищала от восторга», – подумала Мегги. Она помнила и крохотную туфельку, и перышко – оно было изумрудно-зеленое, как перышки попугая доктора Дулиттла.

– Ну да, говорю же тебе – все могло быть еще хуже. – Это было совершенно в духе Элинор. Как будто мало им того, что их заперли вдали от мира в полуразрушенном доме и что вокруг них так и шныряют люди в черном с лицами хищных птиц и ножами на ремнях. Но Элинор владела искусством представлять все в более мрачном свете. – А что, если вдруг у тебя дома появился бы Джон Сильвер и прикончил бы тебя своим деревянным костылем? – шептала она. – Нет уж, я, пожалуй, предпочла бы этого Каприкорна. Знаешь что? Как доберемся до дома, я имею в виду, до моего дома, я дам тебе какую-нибудь хорошую книжку – «Винни-Пуха», например, или «Там, где живут чудовища». Я уступлю тебе самое удобное кресло, сварю кофе, а потом ты почитаешь вслух. Ладно?

Мо тихо рассмеялся, и его лицо на мгновение утратило озабоченность.

– Нет, Элинор, не почитаю. Хотя и звучит очень заманчиво. Я поклялся никогда больше не читать вслух. Поди узнай, кто может исчезнуть в следующий раз. Может, даже в «Винни-Пухе» есть злодей, которого мы упустили из виду? А вдруг я вообще вычитаю самого Винни-Пуха? И что ему здесь делать, совсем одному, без всех-всех-всех, без Рощи и Пуховой Опушки? Сердце глупого мишки просто разобьется, как разбилось сердце Сажерука.

– Ах ты боже мой! – нетерпеливо отмахнулась от него Элинор. – Сколько раз тебе повторять: нет у этого мерзавца сердца. Ну да ладно. Перейдем к следующему вопросу, ответ на который меня очень интересует. – Элинор стала говорить тише, и Мегги пришлось напрячь слух. – А кем был этот Каприкорн в своей сказке? Ну, был он злодеем, но, может быть, можно узнать о нем что-нибудь еще?

Мегги тоже хотелось узнать побольше о Каприкорне, но Мо вдруг стал неразговорчив.

– Чем меньше вы о нем знаете – тем лучше, – сказал он, а потом и вовсе замолчал.

Элинор еще некоторое время упорствовала, но Мо уклонялся от всех ее расспросов. Казалось, у него нет ни малейшего желания говорить о Каприкорне. Мегги поняла, что мысленно он был где-то далеко. И наконец Элинор задремала, свернувшись калачиком на холодном полу, а Мо так и сидел, прислонившись спиной к стене.