Черно-белая весна

Из годов шероховатых
выдирая жизни нить,
мы живем на концентратах
и мечтаем долго жить!
Впереди у нас победы,
достиженья… Может быть,
я куплю с аванса кеды,
буду в кедах в лес ходить,
или бегать от инфаркта
рано утречком трусцой.
Смерть — смешна, но страшно факта,
потому что факт плохой.
Умирать ужасно скучно.
Оптимизма в этом нет.
А поэтому с получки
я куплю велосипед,
чтобы ездить, жать педали,
жир сгонять, коль будет жир.
И не надо мне медали.
Буду счастлив тем, что жив,
тем, что я не навзничь в койке,
тем, что сын из дневника
по ночам выводит двойки,
чтобы я купил щенка.
И куплю!.. А если сильно
подкузьмит меня судьба,
научу смеяться сына.
Тихо, молча, про себя.

* * *

Все очень хорошо и даже здорово!
Над крышами, над шпилями вчера
я видел пролетающего борова,
летел он, как огромная пчела.

Гигантская пчела парнокопытная

нахально полоскалась в небесах
и хрюкала, но самое обидное —
три пополудни было на часах,

и никакой мистической туманности,

природы аномальной никакой
не видел я, в лазоревой реальности
кружился боров жирный, золотой.

И жаворонка вытеснив, и ласточку,
и грозного орла, и соловья,
всё небо заняла, как баба лавочку,
гордящаяся крыльями свинья.

* * *

Я говорю: «Душа болит».
Врач констатирует — бронхит,
и сдать велит, как все врачи,
анализ крови и мочи.

Как будто можно от мочи

узнать, что я шепчу в ночи.
Как будто, сдав из пальца кровь,
легко понять печаль, любовь.

Я задыхаюсь, и врачу

я с дрожью в голосе шепчу:
«Я циник, лгун и скандалист…»
— Проверим вас на яйцеглист.

Собачья судьба (Сентиментальная баллада)

На ковре в пятикомнатном храме
возлежала.
Мармелад, ветчину и салями
обожала.

Засыпала под плач клавесина

и гитары.
Элегантна была и красива,
элитарна!

Обладая высокой моралью

идеала,
никогда с кобелями за гранью
не бывала.

Никогда на асфальт не мочилась

и под окна.
А на днях колбасой подавилась
и подохла.

Что-то вспомнилось ей за обедом,

и с испугу…
А зачем написал я об этом? —
Жалко суку.

Сказка об одном поэте