Черно-белое кино

И о том судя, и об этом —
то о музыке, то о музе —
что сказали б вы вот об этом —
о зеленом простом арбузе?
Он лежит на бахче осенней
вне событий и потрясений.
Он не тронут еще ножами,
он как лысый толстяк в пижаме,
что на юге проводит отпуск.
Рядом бродят жена и отпрыск.
Спит толстяк в тишине дремотной
в полосатой пижаме модной…
Но когда наступает вечер —
он уже не арбуз. Он вечен.
Никакого арбуза нету.
Он похож сейчас на планету.
Муравьишка шагает робко
по остывшим ее вулканам.
Проползает божья коровка
по зеленым меридианам.
Так проходит, наверно, вечность.
И одна, и вторая вечность.
И берет его в руки кто-то,
и куда-то уносит кто-то.
Переполнен тоской глубокой,
он в тарелке лежит глубокой.
Подступают к нему с ножами.
В том числе – человек в пижаме.
Он сперва постучит по коже,
тронет хвостик – созрел, похоже.
У него своя точка зренья.
Тоже верная точка зренья.

Человечек

Едет полем человечек маленький —
маленький, как дождевая капелька.
Конь под ним вышагивает маленький,
а в руке поблескивает сабелька. —
Кто, – говорит, – супротив меня,
всех, – говорит, – саблей изрублю! —
Вот что говорит.
Я над ним склоняюсь осторожно,
поднимаю очень аккуратно,
опускаю на свою ладонь.
На моей ладони скачет конь,
человечек сабелькою машет,
в трубочку подзорную глядит,
отдает войскам распоряженья.
Поле предстоящего сраженья
под ногами многими гудит.
Вот уже и утро настает.
Скоро уже битва состоится.
Маленькое солнце Аустерлица
над долиной маленькой встает.
Человечек даль обозревает,
не сходя со своего коня…
Человечек не подозревает,
что он на ладони у меня.

Кораблик

Б. Окуджаве