Черно-белые ангелы

Дальше ехали молча. Каждый думал о своем. Георгий переосмысливал новые условия жизни и перемены, связанные с возращением домой Ники. Он за эти неполные два месяца уже привык к ее отсутствию в его жизни и совсем не скучал по дерзости дочери. То ли дело Надя? Тихая, как мышка. Сидит себе в своей комнате часами. Ее даже не слышно. А, главное, девочка такая послушная. Его тревожила только неминуемая встреча со Светланой.

– Ну, что же, придется пережить! – обреченно подумал он.

Голова Елены была занята вопросами подготовки завтрашней печальной церемонии. Она лихорадочно думала, не упустила ли чего. Вроде нет. Для похорон все готово, формальности улажены, тело они заберут из больницы и сразу же отправятся на кладбище. Небольшой зал в кафе уже арендован, меню согласовано. До конца, правда, не понятно количество гостей, но этот вопрос легко уладить на месте. Осталось только все это пережить.

Что касается Ники, она, скрипя зубами, приняла тот факт, что снова будет жить под крышей отца, но в ее голове роилось множество изощренных идей, как отравить жизнь отцу и его новой семье. Особенно ее бесила Надя.

– Ну, ничего! Они все у меня получат! – улыбнувшись, подумала Ники.

Ей также пришла на ум одна потрясающая идея.

– Если у меня будет официальный бой-френд, они все станут меньше меня доставать, – подумала Ники. – Аркаша идеально подходит! Папа от него будет в восторге.

– Папа, ты не против, если я приглашу на похороны бабушки одного мальчика? – кротко спросила она.

От неожиданности вопроса Kia Георгия чуть не врезалась в фонарный столб.

– Что еще за мальчик? Рано тебе еще о мальчиках думать! Выучиться надо вначале, – включил заигранную пластинку Георгий.

– Аркадий был одним из учеников бабушки. Он играет на скрипке, пишет стихи и сочиняет премилые песенки, а бабушка обучала его игре на фортепиано, – не обратив внимания на слова отца, сказала Ники. – Мы с ним немного подружились. Он хороший мальчик, папа, и был очень привязан к бабушке. Она говорила, училась в консерватории вместе с бабушкой Аркаши.

Елена многозначительно подняла брови и, выразительно посмотрев на Георгия, сказала:

– По-моему, идея замечательная. Ники, как и моей Наденьке, так не хватает общения с хорошими ребятами. Вокруг одни пустоголовые лоботрясы, а мальчик интересуется музыкой, пишет песни. Это ведь замечательно, правда?

– Может быть, я его еще не видел, – пробурчал Георгий.

Елена заговорщически подмигнула Ники.

– Конечно, пусть приходит. Такие несчастья по-настоящему объединяют дорогих друг другу людей, – с видом философ заметила она.

Ники постелили на папином кожаном диване, насквозь пропахшем запахом коньяка. После легкого ужина все решили лечь спать пораньше. За ужином Надя от Ники не могла оторвать глаз, но все попытки по-дружески с ней поговорить наталкивались на стену молчания.

– Надюша, оставь Ники в покое. Не видишь, как она расстроена? – сказала Елена дочери.

Елена так вымоталась за этот бесконечно длинный и хлопотный день. Единственное, о чем она мечтала, это о крепком сне, чтобы набраться сил назавтра. Она едва знала Инессу Павловну, но все равно, ей было грустно. Такого интересного человека хотелось узнать получше, но, видимо, не судьба.

Георгий был молчалив. Ему вспомнились отношения, много лет назад связывавшие его с немного экстравагантной, артистичной Инессой.

– Как все потом странно повернулось в жизни, – думал он, поддавшись нахлынувшим воспоминаниям. – Я зачем-то женился на ее дочери и навсегда стал ей «врагом номер один». И вот, я завтра провожу мою красавицу Инессу в последний путь. Жаль… Очень жаль!

Ники без аппетита ковыряла вилкой салат. После любовного натиска пьяного Кирилла на ней живого места не осталось. Хотелось только забиться под одеяло и поскорее заснуть.

– Обо всем нужно хорошенько подумать, но не сейчас. Позднее… Сейчас важно восстановить силы и пережить завтрашний день, – пыталась убедить себя Ники.

Ей становилось невыносимо плохо при одной лишь мысли о ее бабуле, неподвижно лежащей в гробу. Она, сама того не осознавая, передернула плечами, словно ей вдруг стало зябко.

– Главное, не думать… Не думать о бабушке, по моей вине лежащей сейчас в больничном морге. Не думать о ненавистном отце, к которому мне пришлось вернуться. Не думать о Наде, похотливо сверлящей меня своими глазками-пуговками. Не думать о свинской пьяной физиономии Киры, дышащей в нос мерзким перегаром, – как мантру, мысленно твердила себе Ники.

Пожалуй, единственным человеком, почти не раздражавшим ее в этой семье, была Елена Дмитриевна. Для чужого человека она относилась к Ники вполне сносно. Мало домашних, так еще этот Аркаша! Он заревел, как девчонка, когда Ники сообщила ему о кончине Инессы Павловны.

– Как же они все меня достали! – устало подумала Ники.