Черно-белые ангелы

– Спокойно, дядя! – нахально заявил Кирилл, ничуть не смущаясь своей наготы. – Я щас все объясню…

– Какой я тебе дядя?! – воскликнул возмущенный такой невиданной наглостью Георгий Львович. – Пошел вон из моей квартиры, сукин сын!

Георгию стало еще труднее дышать. Он прислонился спиной к стене, но она отказалась его держать и ему пришлось медленно сползти на пол.

Ники от страха забилась под одеяло. Кира невозмутимо встал с кровати и оделся. Уходя, он нагнулся к Георгию, дыша на него перегаром, и сказал:

– Профессор долбанный, пошел на…

Это окончательно добило Георгия. Его мир обрушился, как курс акций обанкротившейся компании, в которую он по крупице всю жизнь вкладывал инвестиции из ума, дисциплины, строжайшей семейной субординации и беспрекословного послушания. Где и что он сделал не так? В чем промахнулся, воспитывая свою дочь? От всех этих мыслей в его сознании что-то навсегда омрачилось, а жизнь как будто потеряла даже свой смысл.

Ники, увидев, что отцу не до нее, прошмыгнула мимо него в свою комнату и забилась там. Она даже не подумала помочь отцу, дать лекарство или вызвать врача, а лишь трусливо спряталась в своей комнате.

– Ничего, перебесится, тогда и поговорим, – подумала она, легла на кровать и моментально вырубилась.

Георгий чуть живой просидел на полу в спальне около двух часов. Затем он все же с величайшим трудом поднялся, смог, хватаясь за стены, доплестись до своего кабинета. Там было его лекарство и спасение. Выпив таблетку, он почувствовал себя немного лучше. Георгий даже переоделся, стянув с себя неудобный костюм и надев домашний теплый халат. Он лег на диван, но спать не мог. Не важно, лежал он с закрытыми или открытыми глазами, но перед взором все равно была одна и та же сцена – его маленькая Ники, его ангелочек, самым бесстыдным образом совокупляется с каким-то наглым, пьяным мужиком. И все это они делают в его постели! Это было выше его понимания. Сам Георгий в отношениях с женщинами всегда был эстетом, пусть эгоцентричным и непостоянным, но ценившим утонченные наслаждения.

– В кого моя Ники уродилась такой? – думал он, хватаясь рукой за сердце. – Как жаль, что нет Елены. Она такая мудрая и всегда знает, как поступить правильно. Она обязательно подсказала бы, что делать.

Промучившись так до утра, Георгий довольно бодро встал с дивана, выдернул из своих брюк ремень и решительно направился в комнату дочери. Он забрал у девочек ключ от комнаты, еще когда застукал их вместе в первый раз, так что запереться изнутри Ники не могла. Заходя в комнату Ники, он весь дрожал от ярости. Бесстыжая лежала совершенно голая на животе посреди кровати и даже храпела. В воздухе пахло перегаром и еще какой-то едкой гадостью. Георгия даже замутило. Он совсем потерял над собой контроль от ударившего в голову гнева. Георгий с размаху хлестанул Ники ремнем по ее бесстыжей голой заднице. На гладкой белой коже выступила алая полоса крови. Ники проснулась, вскрикнув от шока и боли. Георгий ударил ее повторно, причем еще сильнее. В третий удар он вложил всю свою силу и злость. Ники кричала, как резанная, а он все ее бил и бил. Наконец, устав, он присел на кровать Нади, чтобы перевести дух. Ники плакала навзрыд, но его это не трогало. Собравшись с мыслями, он крикнул:

– Хватит с тебя! А сейчас одевайся и выметайся из моей квартиры. Слышишь, навсегда уходи. Я тебя убью, клянусь, если еще хоть раз покажешься мне на глаза. Пошла вон! Во-о-о-н, я сказал!

Пошатываясь, как пьяный, Георгий побрел к себе в кабинет. Он не лег, а скорее, упал на диван и тут же потерял сознание. До спасительной таблетки он не успел дотянуться. Георгий так и пролежал без чувств, пока, спустя десять часов, не приехала Елена. Она, естественно, вызвала врача. Георгия увезли в реанимацию. Прогнозы врачей были крайне неутешительны. Если бы медпомощь была оказана раньше, можно было бы говорить о твердых шансах на спасение, но сейчас никто точно не смог бы сказать, чего ожидать.

Ники, как только смогла оторвать от кровати свое несчастное избитое тело, не глядя, побросала в дорожную сумку свои вещи, корчась от боли, оделась в первое, что попалось под руку, вызвала такси и уехала в пустующую квартиру бабушки. За окном уже смеркалось. Она весь день ныла, лежа на кровати, а ее отец все это время, как труп, неподвижно лежал на диване в своем кабинете.

Уходя, Ники остановилась на пороге и с ненавистью прошептала:

– Чтоб ты подох, старый садист. Придурок недодохший…

– Никочка, у вас все нормально? – спросила соседка по лестничной площадке. – От вас такие страшные крики утром доносились…

– Отвали, старая сука! – крикнула Ники пожилой соседке и, не дождавшись лифта, спустилась по лестнице пешком.

Ники села в такси и поклялась себе никогда больше не возвращаться в эту проклятую квартиру, но, нужно было еще забрать свои остальные вещи и сокровища из тайника в кабинете отца.

Потерявшая дар речи от хамства Ники соседка, Наталья Борисовна, попыталась позвонить в их квартиру, но никто к двери не подходил.

– Кто бы подумал! А еще профессорская дочка, – покачав головой, сказала она.