Черно-белые ангелы

В дверях стоял Кирилл. Ники с ним не говорила после вчерашнего, сбрасывала его звонки и меньше всего на свете хотела сейчас его видеть. Кира поехал к ней домой, но ему никто не открыл. Тогда он подумал, что Ники может быть в бабушкиной квартире. Он почти не помнил, что произошло у Ники дома и хотел, чтобы она сама ему все объяснила. Расстроившись, что Ники не хочет с ним говорить, Кирилл не придумал ничего лучше, кроме как напиться до свинского состояния.

Он, покачиваясь, вошел в квартиру. Ники не хотела его впускать, но он ее грубо оттолкнул, а потом сделал шаг ей навстречу.

– Соскучилась по мне? – спросил он, притянув Ники к себе. – Ну, иди ко мне, крошка.

– Не хочу! Уходи отсюда! – крикнула Ники.

– А чего так?! Профессорская дочка не в настроении? – спросил Кирилл, хрипло рассмеявшись. – Чтобы ты не хотела трахаться?! Это что-то новое. А ну, иди сюда, соска!

– Отвали, пьяная скотина! – истошно завопила Ники.

Она знала, что когда Кира выпьет, с ним невозможно говорить, а ничего другого с ним сейчас делать она не хотела. Кирилл не обратил никакого внимания на ее слова. Он молча подошел к ней, схватил поперек талии и поднял на руки. Ники разозлилась не на шутку. Хватит с нее насилия! Она с размаху ударила Кирилла по лицу. От боли он озверел. Сейчас в нем ничего не было от романтичного, страстного парня, обожающего свою маленькую подружку. Кирилл бросил Ники на диван и грубо стянул с нее халатик. Он набросился на ее измученное болью тело и жестко овладел ею. Ники сопротивлялась, кусалась и царапалась, но это только раззадорило ее насильника.

– Ты же любишь пожестче, маленькая сучка! – ухмыльнулся Кирилл, не обращая никакого внимания на кровоточащий след от ногтей Ники на своем лбу. – Вот так! Нравится? Скажи, что тебе нравится, дрянь, скажи!

Ники сумела увернуться и в ярости больно укусила Кирилла за ухо. Он ударил ее в ответ, проклиная и называя последними словами. Закончив свое дело, Кирилл еще раз крепко выругался и ушел, хлопнув дверью. Избитая отцом, изнасилованная любовником, истерзанная Ники осталась лежать на диване с разбитой губой и кровоточащим сердцем. Она даже не плакала. Просто неподвижно лежала в вечернем полумраке с широко раскрытыми глазами. В таком виде, нагую и до странности молчаливую, ее и нашла вернувшаяся из аптеки Елена. Она даже выронила из рук пакет, увидев, в каком ужасном состоянии находится Ники.

– Господи, Ники, что случилось? – вскрикнула она, подбежав к словно застывшей девушке.

– Звоните в полицию, Елена Дмитриевна. Меня изнасиловали, – холодно и решительно произнесла Ники.

Елена сделала так, как попросила падчерица. Приехала полиция. Ники на скорой доставили в больницу. Ей действительно требовалась медицинская помощь. Раны от ремня отца сильно воспалились. Началось септическое заражение. Ники после медосвидетельствования написала заявление в полицию. Она обвинила Кирилла в изнасиловании, принуждении к интимной близости, а, заодно, и в побоях, нанесенных ее отцом. Не обвинять же ей родного отца и позорить семью?!

Ники оставили на несколько дней в больнице, а за Кириллом в тот же вечер приехала полиция. Он по пути еще выпил в какой-то пивнушке и теперь крепко спал на своей тахте. Его брат Юра, не выдержав храп и перегар Кирилла, сбежал с ноутбуком на кухню. Появление полиции поздно вечером стало неожиданным для обоих братьев. Юра заметался по квартире, уничтожая свою заначку наркотиков, а Кирилл даже не услышал звонка в дверь. Полицейские с трудом его разбудили. Кира открыл глаза и задавал глупые вопросы, искренне не понимая, что происходит и почему его задержали. Протрезвев в камере предварительного заключения, он по отношению сокамерников понял, в чем его обвиняют. Юра не знал, как помочь брату, вина которого была полностью доказана. Следы ДНК на теле Ники, кожа насильника под ногтями девушки, побои на ее теле – все говорило о его несомненной вине. В ожидании суда, Кирилл успел пройти все круги ада. С такой статьей, как у него, оказаться в камере врагу не пожелаешь. Но это было лишь начало!

Бедная Елена Дмитриевна разрывалась между тремя больницами, расположенными в разных частях Москвы. Георгий все еще не приходил в сознание, Надя терпеливо соблюдала лежачий режим, обижаясь, что мама так мало проводит времени возле нее. Чтобы не нервировать дочь, Елена, естественно, ничего не сказала Наде ни о болезни Георгия Львович, ни о случившемся с Ники.

Ники выписали через четыре дня и она вернулась в квартиру бабушки. Как дальше жить, она не знала, но для себя твердо решила никогда и никому не позволять издеваться над собой. Ей постоянно названивал Юра, умоляя забрать заявление, но свое решение Ники не собиралась менять, да и что-либо менять было уже поздно. Ники ни разу не пошла к отцу в больницу. Елена Дмитриевна к ней часто приходила, приносила продукты, готовила еду и делилась новостями.