Черно-белый фамильяр (СИ)

— О нет, друг мой, но всё случается впервые. Идти против Бригморской ведьмы с одними иллюзиями и зельями — сущее безумие. Ей прислуживающий оборотень куда искуснее в обмане нас с Вами вместе взятых, а по коварству с мадемуазель Фреэль даже мне не сравниться. Потому, нам следует обратиться, в том числе, и к закону.

Добравшись до деревянного моста, кот остановился:

— Во избежание непоправимого, всё же попрошу меня подстраховать.

— Вы намерены прыгнуть в воду? — недоумевал юноша.

— Ни в коем случае! Бесспорно, я авантюрист, но поверьте, не настолько отчаянный, чтобы забыть о том, что по-прежнему кот. Под сказанным я подразумевал то, что в конечном счёте, я не так чист помыслами и душой. Для Вас же это дело в самый раз. Пожалуйста, очертите мост по всему периметру…

Пока Киан послушно вычерчивал сложные символы, мистер Блэк продолжил свои пояснения:

— …Бригморское сестринство страшно́ своей силой, способной стереть города. Правда, стоит отметить, и это во благо, что подобная магия на данный момент возможна лишь в теории, а также принесёт самим ведьмам непоправимые последствия. Но славятся они и абсолютным, граничащим с умалишением, безрассудством. А как говорится, безумец в буйстве и пухом может покалечить.

— Известно ли Вам имя её фамильяра? — уточнил Киан.

— Столь древнее имя записано там же, где хранятся имена моего и Вашего — за печатями.

— Вы же бывали в глубине библиотеки. — чародей напомнил мистеру Блэку его же недавние слова.

— Весьма трудно запомнить все имена списка… — кот прошёлся по начерченным знакам, перепроверяя каждый: — Не заблуждайтесь тем, что не к счастью знакомая нам мадемуазель, до сего момента не предприняла в сущности серьёзных шагов. Уверяю Вас, она очень даже преуспела. Итог Вы можете наблюдать — это полное моё истощение. А ведь то была магия, исходившая не от внешней природы, а от внутренней — моей души. Предположу, что для Вас не станет удивлением моё замечание о том, что и Вы, не знаю, по собственной воле, либо ведо́мый интуицией, применяете столь откровенное знание. По-иному мне никак не объяснить того явления, что, будучи в сильной дали от своего духа-хранителя, и не имея притом подле себя фамильяра, Вы вполне справляетесь с немалыми по сложности заклинаниями. И всё же, позвольте Вас предупредить, что душевный источник, вопреки устаревшим заблуждениям, не вечен. Известно ли Вам, что порой, под воздействием происходящего наяву, либо же в наших мыслях, душа становится обессиленной? Поскольку силы растрачиваются на терзающие её гнев, обиду, зависть, страх, печаль… Но вот Вам научный парадокс: восполняется сей источник так же, чувствами. Выразите гнев, обиду или печаль, и Вы от них освободитесь. Тогда, сможете открыть своё сердце любви, счастью, доверию и спокойствию. Выкажете чувства в магии, и они непременно отразятся на видимой природе. И если терзающие чувства нас ослабевают, то любовь и счастье — обязательно наполнят.

— Если же душа сама может быть источником магии, для чего нам приручать фамильяров?

— Дорогой друг, это вопрос уже непосредственно науки философии. Заметьте, не всякий человек имеет намеренье обратиться к своей душе, как правило, ввиду страха перед познанием самых потаённых в ней углов. Многие, напротив, стремятся видеть и показывать исключительно принадлежащий им «свет», оттого боятся собственной «тьмы». Отвергая часть себя, невозможно принять свою душу всецело. Достижимо же это, только при условии честной встречи со своими чувствами, даже болезненными. Вы, друг мой, ни раз сталкивались с тоской, яростью и свойственным юным годам бунтарством. Узрев лицом к лицу, Вы смогли их приручить, подобно тому, как приручили духа. И я, и Вы, знаем цену и подлинное значение каждому переживанию. Что и гнев не всегда бывает обращён во зло, и что обида, отвращение и глубокая печаль хотят поведать нам о чём-то. Как и Ваша, моя «тьма» следует за мной, поскольку я её не отверг, а обратно тому — прекратил стараться скрыть, и так же, схоже Вам, приручил. Однако, мою тень не все готовы принять. Меня, как Аарона Блэка, — произнёс он с раздражением, — знают немногие, ибо долгое время я был вынужден прятаться за маской Аарона Уайта. Ваша же тень не настолько черна, как моя. Потому, именно Вы обратитесь к морскому богу. И прошу, не забывайте, что в разговоре с ним Вы должны быть искренни. И кроме того, как и с ду́хами, скрывающими свои истинные имена за теми, что им дали люди, не забывайте о его сущности.

— Буду ли я жив? — стараясь сохранить стойкость, всё же спросил юноша.

— Клянусь Вам, даже если это потребует моей жизни, я верну Вас семье. Вы будете моими руками, но я не мог бы отправить Вас сражаться без щита. На данный момент я располагаю лишь восемью бессмертиями, потому, будьте аккуратны с тем единственным, что я Вам сейчас отдам.

— Что ж, я должен напомнить, что сражаюсь не за Вас.

— О, милый друг, я прекрасно понимаю, что значит быть кому-то преданным сердцем. Будь то семья, друзья, родные места или возлюбленная.